История с камелавкием Константина могла бы решительно проясниться, как только удалось бы выяснить, украшал ли какой-нибудь головной убор голову патриарха Кира. Если Кир явился на встречу папы в камелавкии, куколе, клобуке, скуфье или даже просто капюшоне, то Константин, надев во дворце свой камелавкий, возможно, желал всего лишь подчеркнуть свое равенство с патриархом. Однако если голова Кира была не покрыта, то Константин, выходит, сознательно стремился к выражению символического превосходства над патриархом. Поскольку сложившиеся обстоятельства, как уже не раз говорилось, не поощряли папу к проявлениям вызывающей дерзости, первый вариант представляется более вероятным. Впрочем, пока не обнаружены свидетельства о наличии или отсутствии «статусных» головных уборов у патриархов Константинопольских в VII–VIII столетиях, обе обрисованные возможности остаются сугубо умозрительными.
Как бы то ни было, возникший в Константинополе прецедент безусловно стоило зафиксировать в папской хронике, чтобы при случае ссылаться на него, естественно, в подходящем ключе. Если предложенная выше реконструкция мотивов появления этой записи в Liber pontificalis верна, то заслуживает быть специально отмеченным, что хронист здесь проявляет понимание принципа, так сказать, «территориального ограничения» применимости символов определенной властной компетентности – принципа, сложившегося, вне всякого сомнения, еще в Римской империи.
Впрочем, более существенным представляется другой вывод из истории о последнем в Средние века посещении папой Константинополя. Римский камелавкий, действительно, похоже, связан с «камелавкием» первосвященника Аарона и выражает статус если и не обязательно именно патриарха, то, во всяком случае, куда более высокий, чем обычного епископа. Подчеркнем еще раз: нет оснований полагать, будто камелавкий папы Константина выявил какие бы то ни было претензии на участие в осуществлении императорских полномочий, на превращение римского епископа в «папу-императора». В качестве партнера-соперника, с которым папе приходится вести символическую борьбу, здесь выступает (конечно, только между строк) патриарх Константинопольский, а вовсе не «благочестивый» василевс Юстиниан II. Римские епископы уже могут позволить себе оказывать неповиновение императорам, но пока еще нет признаков того, чтобы они готовились присвоить какие-либо символы императорской власти.
1. Арнольфо ди Камбио. Статуя папы Бонифация VIII. Ок. 1298 г. Источник: Wikimedia Commons. URL: https://commons.wikimedia.org/wiki/File: Bonifa tius_VIII_Grabstatue.JPG.
2. Прориси монет папы Сергия III (904–911). Источник: Promis D. Monete dei Romani Pontefici avanti il Mille. Torino, 1858. Tav. VII. Nr. 1–2.
3. Прорись монеты папы Бенедикта VII (974–983). Источник: Promis D. Monete dei Romani Pontefici avanti il Mille. Torino, 1858. Tav. IX. Nr. 12.
4. Император Генрих V и папа Пасхалий II. Миниатюра. Ок. 1100 г. Источник: Wikimedia Commons. URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB: