Ткачук задумался, вооружился карандашом. Что-то шевелилось у него под прической.
– Ладно, Клим, бывай, озадачил я тебя. – Алексей распрощался и покинул кабинет.
– Да мать твою за ногу, пень ты дубовый, заготовка для Буратино!.. – заковыристо выругался невысокий ушастый паренек, когда под ним зашатался стул.
Ножка у него переломилась, он опрокинулся. Но парень не упал, приземлился на ноги, хотя его и повело на сторону. Он завалил тумбочку, что повлекло за собой парочку других разрушений. Портрет Феликса Эдмундовича сорвался с гвоздя. Толстая папка, которую молодой офицер пытался пристроить на шкаф, рухнула на пол и распахнулась. Из нее выпали документы.
– Ни хрена себе, – пробормотал офицер, присел на корточки, хотел было собрать бумаги, но передумал, поднялся и первым делом полез за портретом.
– Браво! – похвалил Алексей, входя в комнату, заваленную коробками и макулатурой. – Это было незабываемо. Первое зрелище за сегодняшний день, доставившее мне удовольствие. Опомнитесь, старший лейтенант! Зачем вы товарища Дзержинского вверх ногами вешаете? Он вам такого не простит.
Офицер хотел ругнуться, но прищурился, пересчитал звезды на погонах посетителя и не стал этого делать. Молодой парень, до тридцати, круглолицый, лопоухий, в смешных очках. Он что-то фыркнул, перевернул портрет самого узнаваемого в стране чекиста, оценил вертикальность его расположения.
– Капитан Кравец, СМЕРШ, – без преамбул представился визитер и протянул руку. – Можно просто Алексей. Хочешь ты того или нет, старлей, но будешь работать под моим началом.
– Ничего себе начало, – проворчал офицер, поправил очки и ответил на рукопожатие.
В противовес странной внешности в руке его чувствовалась сила.
– Лев Березин, временно исполняю обязанности начальника отделения. – Он всмотрелся в лицо гостя и неуверенно добавил: – Можно просто Лева.
– Отлично. – Алексей улыбнулся. – Давай на «ты». Вот документ. – Он сунул Березину свои корочки. – Вот еще один, популярно объясняющий, зачем я здесь. – Капитан развернул лист плотной бумаги, на котором красовались целых две печати, вызывающие уважение, дал время на ознакомление.
– Я понял, – сказал Березин. – Слышал про тебя, сорока на хвосте принесла. Присаживайся, если место найдешь. А я пока свое несчастье соберу.
Он сел на колени, стал запихивать в папки бумаги, кое-как собрал их, уныло покосился на сломанный стул, на рослый шкаф, но папку бросил на столешницу, с которой мгновенно взметнулся столб пыли.
Алексей едва успел отвернуться.
– Извини, – буркнул Березин. – Работать некогда, в бумагах тону. Слышал про наши потери? Треть народа выбило, и Лучанского тоже. Это его кабинет, он тут принципиально порядок не наводил. Копил барахло, как Плюшкин.
«А это точно Народный комиссариат государственной безопасности?» – на всякий случай