Кен не торопился предстать перед родственниками. Он предпочитал тактику уклонения и выжидания. Вернувшись в домик, он отправился в душ. Кен не виделся с братьями и Энни почти год. Он избегал всех, кто был ему когда-то дорог. Но едва он вышел из душевой кабины, как открылась входная дверь, и Стоун окликнул его по имени.
Представление началось.
Выйдя из ванной, Кен понял, что придется испить чашу до дна.
Стоун пришел вместе с Энни. Ей едва исполнилось девятнадцать, когда она приняла восьмилетнего Кена как собственного ребенка. На лице ее застыло извечное выражение материнской тревоги, будто она сама не знала, то ли обнять блудного сына, то ли задушить. Такое же чувство, должно быть, испытывал и Стоун. Оба оцепенело смотрели на Кена, словно увидели привидение.
Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что после стольких месяцев молчания он и вправду мог сойти за привидение. У всех троих были одинаковые зеленые глаза, порой смеющиеся, лучащиеся теплом или колючие, холодные как лед. Именно такими глазами смотрела на него Энни. Несмотря на маленький рост, от ее фигуры так и веяло властностью и силой. Она выступила вперед.
– Привет, Энни…
Больше Кен ничего не успел сказать, поскольку в следующий миг тетя уткнулась ладонями ему в грудь и толкнула.
– Привет? Это все, что ты мне можешь сказать?
Будучи средним братом, а потому миротворцем, Стоун оттащил ее, прежде чем она снова набросилась на Кена.
– Пусти меня. Я с ним еще не разобралась.
– Разобралась. – Стоун спокойно оглядел брата. Старше Кена на одиннадцать месяцев, он вечно старался показать свое превосходство. Надоедливый, как черт, он всю жизнь норовил верховодить и командовать. Окончив осмотр, Стоун протяжно вздохнул. – Ты в самом деле вернулся.
– Да, это я, собственной персоной. – Пристальный взгляд брата подействовал на Кена сильнее, чем тычок, полученный от тетки. Глядя на Стоуна с Энни, он вдруг понял, что чертовски рад встрече с ними, единственными людьми на земле, видевшими в нем его самого, а не знаменитость. Внезапно на Кена обрушился поток чувств, от которых он бежал, горло сдавило, будто тисками. Стоя на пороге ванной в одном лишь полотенце, обернутом вокруг бедер, он медленно перевел дыхание. – Плохо ли, хорошо ли, но я здесь.
Лицо Стоуна осталось непроницаемым, вот только глаза подозрительно блестели, так что, возможно, он тоже капельку растрогался, как и Кен. Впрочем, сказать наверняка никто бы не смог: Уайлдеры всегда умели скрывать свои чувства.
– А где Ти Джей? – спросил Кен, подумав, что встреча со старшим братом пройдет легче всего – тот всегда отличался сдержанностью и хладнокровием.
– На Аляске. Совершает восхождение по льду. Отправился три недели назад и пробудет там еще столько же. – Стоун не сводил взгляда с лица Кена. – Ты мог бы хоть раз позвонить.
Благодаря отцовскому воспитанию, в семье не приветствовалось бурное проявление чувств. Уильям Уайлдер, глава семейства, многократный победитель соревнований