– Я вижу смерть в твоем прошлом и твоем будущем.
– Смерть ждет нас всех, – ответил я.
Она замолчала. Мы сидели на самом высокогорье, где даже летние ветра дышат стужей, где они воют, стегают и в клочья раздирают воздух.
– На дереве была женщина. Теперь будет мужчина.
Я спросил:
– Это что-нибудь значит для меня?
– Возможно будет значить, – ответила старуха. – Остерегайся золота. Серебро никогда тебе не навредит.
И больше ничего мне не сказала.
– Твоя ладонь обожжена, – обратилась она к Калуму Макиннесу. Он молча кивнул. – Дай тогда другую руку, левую. – Он так и сделал. Она всмотрелась в его ладонь. – Ты возвращаешься туда, откуда начал. Ты будешь выше многих. И тебя не ждет могила там, куда ты идешь.
– То есть я не умру? – переспросил он.
– Такова судьба, написанная на левой руке. Я знаю только то, что сказала, не больше.
Она знала больше. Я понял это по ее лицу.
Больше ничего существенного на второй день не произошло.
В ту ночь мы легли спать под открытым небом. Ночь была ясной и холодной, на небе сияли звезды, так ярко и близко, что, казалось, протяни я руку – и могу собирать их, как ягоды.
Мы лежали бок о бок под звездами, и Калум Макиннес сказал:
– Она сказала, тебя ждет смерть. А меня нет. Моя судьба, кажется, счастливее.
– Возможно.
– А, – отмахнулся он от своих мыслей, – чепуха все это. Старушечьи бредни.
Я проснулся в утреннем тумане и увидел, что на нас с любопытством смотрит олень.
На третий день мы перевалили через горный хребет и двинулись вниз.
Мой спутник сказал:
– Когда я был мальчишкой, в очаг упал отцовский кинжал. Я выхватил его, но рукоять была горячей, как пламя. И хотя мне было очень больно, я не выпустил кинжала, а погрузил в воду. Пошел пар. Мою ладонь обожгло, а рука скрючилась, словно теперь до конца времен ей суждено было держать меч.
Я сказал:
– Ты со своей рукой, и я, крошечный человек… Мы – славные герои, что ищут счастья на Туманном острове.
Он засмеялся, коротко и невесело.
– Славные герои! – и больше ничего не сказал.
Снова пошел дождь и уже не переставал. Эту ночь мы провели в маленьком домишке. Из трубы поднималась струйка дыма, и мы позвали хозяина, но нам никто не ответил.
Я открыл дверь и снова крикнул. Было темно, но я учуял запах свечного жира, словно тут горела свеча, которую недавно затушили.
– Никого нет дома, – сказал Калум, но я покачал головой и наклонился, чтобы заглянуть под кровать.
– Может, вылезете? – спросил я. – Мы просто путники, ищем тепла, крова и приюта. Готовы поделиться овсом, солью и виски. И мы не причиним вам вреда.
Сначала