– Ого, – проворковала Марта, внося в переговорную поднос с чашками и вазочками, – ему поплохело? Ну, пока он очухивается, мы спокойно глотнем кофейку. Эстер, тебе со сливками? Лена, хочешь зефирку?
Беззаботная болтовня Карц оказала живительное воздействие на присутствующих. Жены Моркова взяли чашки. Чеслав и Димон уложили Тима на диван.
Через полчаса актер пришел в себя, переварил невероятную новость, вернулся к столу, сел около Кротовой, обнял ее за плечи и попросил:
– Можешь рассказать, что с тобой случилось?
Лена прижала к груди стиснутые кулачки.
– Попробую, но некоторые вещи слишком ужасны, ими не следует грузить людей!
Эстер вскочила, обогнула стол, тоже пристроилась возле «ожившей» и, гладя ее по голове, прошептала:
– Мы не просто люди, мы твоя семья.
Лена затряслась.
– Это правда, у меня никого, кроме вас, нет!
Тим поцеловал первую жену и заворковал:
– Тише, тише, солнышко, все будет хорошо.
Чеслав кашлянул.
– Необходимо решить кое-какие технические вопросы. Первый: как легализовать Елену? Если человек признан мертвым, то…
– Я не могу ожить официально, – перебила Чеслава Кротова, – представляете, как взбесится пресса?
– Ничего, мы вместе через это пройдем! – воскликнула Эстер.
Лена вывернулась из объятий Тима.
– Послушайте, я попытаюсь кое-что рассказать, а вы решите, как поступить. Совершенно не помню, почему упала…
– Может, не надо? – попыталась остановить ее исповедь Эстер. – Тебе лучше пройти осмотр у врача, отдохнуть, а уж потом, если захочешь…
– Нет, – мягко, но вполне категорично возразила Кротова, – нарыв следует вскрыть сразу. От моего рассказа многое зависит. Извините, я понимаю, что обрекаю вас на тяжелое испытание, но не хочу, чтобы оставались неясности. Я не помню, как упала в пропасть.
Голос Кротовой, тихий, но какой-то въедливый, заполнил кабинет Чеслава. Я часто присутствую на совещаниях, при разговорах с разными людьми, наслушалась много историй, от которых волосы встают дыбом, и за несколько лет службы в бригаде научилась отстраняться от услышанного. Многие профессионалы, например, хирурги не хотят перед операцией вступать в тесный контакт с больными. Врач ведет себя так не из черствости, он побаивается, что в процессе общения у него возникнет слишком личное отношение к человеку, которому предстоит лечь под скальпель, и он, хирург, потеряет хладнокровие. По этой же причине медики стараются не лечить близких друзей или родственников. Люди в белых халатах выглядят циниками, в больницах рассказывают массу анекдотов, которые обычному человеку совсем не покажутся смешными. Ну, допустим, такой.
Несется по городу «Скорая», больной спрашивает: «Куда мы едем?» – «В морг», – раздается ответ. «Но я еще не умер!» – восклицает несчастный. «А мы пока и не доехали», – сообщает фельдшер.
При