Склонившись над люком и не особо надеясь на ответный жест, Макаров опустил в люк руку с распростертой ладонью.
И вздрогнул, когда понял, что Гоша пожал ее.
Нельзя было терять ни секунды.
ГЛАВА 4
Почти три десятка людей столпились у подъемника, собранного Гошей в тот день, когда они с Донованом впервые оказались на авианосце.
– Двигайтесь! – торопил Макаров, понимая, что люди и так спешат убраться с корабля как можно быстрее.
Сложнее всего пришлось с Левшой и беременной девушкой. Слабый после ранения и возвращенный к жизни филиппинцем, Левша еле переставлял ноги. Но и он спешил. Стиснув зубы, он перебирал трос руками. Внизу его уже встречали. На истерику той, что и по ровной поверхности передвигалась с трудом, никто не обращал внимания. Вместе с девушкой, рискуя упасть с высоты двадцать метров, спустился сам Макаров. Он поддерживал ее свободной рукой, а барабанную перепонку ему разрывал беспрестанный визг девушки. Оказавшись на земле, она успокоилась.
Макаров посмотрел на часы. Четыре минуты. Столько осталось до взрыва тонны тротила. Достаточно, чтобы убить всех.
– Уходим в долину! – приказал он, убедившись в том, что Питера крепко держит за руку Дженни.
Закинув на плечо руку Левши, он в последний раз посмотрел на корабль.
Макаров должен был уйти с него последним. Но он ушел, оставив в трюме Гошу.
– Атаман, будьте искренни, – услышал он голос Левши. – Где наш доблестный геолог?
– Там, где ему положено быть.
– В недрах, – не глядя на Макарова, сказал Левша. – Я понял. Что вы задумали?
Схватив его за руку, Макаров двинулся в сторону уходящих в долину людей.
Спускаясь, Гоша попытался сообразить, сколько ступеней он перебрал руками. Считать их он начал минуту назад и уже сейчас знал, что – тридцать. Пытаясь сообразить, сколько времени он их не считал, сравнить это время с тем, что подсчитывал, Гоша окончательно запутался. Даже по самым приблизительным подсчетам выходило, что он обеими руками подержался как минимум за пятьдесят ступеней – приваренных к двум вертикальным трубам обрезков арматуры.
«Меж ступенями – полметра, – думал он, прижав лоб к одной из них. – Значит – двадцать пять метров… Макаров говорил, что от ватерлинии до верхней палубы – двадцать…»
– Значит, скоро я ступлю в трюм… – прошептали его губы.
Он устал. В висках стучала кровь. Чтобы хоть как-то успокоиться и не впасть в панику, он обхватил ногой трубу, сцепил пальцы в замок и расслабился.
И пришла в голову мысль – неожиданно, удивляя, – а променял бы он свое сегодняшнее положение на то, что теперь является ему во снах, заставляя встречать рассвет в поту?..
Лежа на спине, он трогал пальцем и пересчитывал гнутые ромбы в панцирной сетке спящего над ним Гуронова. И каждый раз, дойдя до середины, где, словно наполненный водой подвесной потолок, свисал зад зэка, сбивался. Четыреста с лишним. Еще ни разу он не досчитал до пяти сотен. В глазах