Дикий хрумз. Это отдельная песня. От него можно было ожидать чего угодно. Домашние после привязки хоть и имели скверный характер, но убить не пытались. Дикий – мог. Не знаю, стал бы он охотиться на воле, но на рабов… Думаю, все-таки Толикам ошибается насчет того, что они не охотились. Я видел на прошлой неделе руку одного бедолаги, не помню, как зовут, он прибыл недавно вместе с Клопом. Так вот, мне кажется, несмотря на не очень убедительные потуги шамана, он уже не сможет ею полноценно владеть.
К загону с диким я подходил с опаской. Что бы я ни говорил Клопу, а от этого зверя можно было и кусками выйти. Ларк, сжавшись, шел следом, помнил еще кашу, сволочь.
Сам загон представлял собой крытый бревенчатый сарай с шлюзовым входом – как на родео. Собственно, это практически оно и было. Крытый загон делали только для диких хрумзов, так как они могли и перелезть через ограду в случае необходимости. В нашу задачу входило накормить, напоить, выгрести навоз и самое опасное – вычесать животное. С учетом того что два дня назад его пытались в третий раз привязать, а процедура, видимо, для них не самая приятная, думаю, травмы нам, вернее мне, обеспечены. Удобно быть Ларком – бейте меня, ругайте меня… я все равно ничего не умею.
В нос пахнуло прелой листвой и навозом. Не самый приятный, но терпимый запах. Мне иногда он даже нравился больше, чем амбре в наших землянках.
– Чего встал, – рыкнул я на напарника, – иди воду носи.
Ларк, взяв деревянное ведро, поплелся в сторону колодца. Хоть какая-то от него польза, до колодца далековато ходить. Я пошел таскать свежесрезанные ветки.
Хрумз медленно подошел к кормушке, понюхал листву и, фыркнув, отошел.
– Чего, не нравится? Ну, брат, уж что есть. Ты молодец, устоял перед орками.
Ну надо же как-то контакт устанавливать со зверем. Я понимаю, что он меня не понимает. Может, хоть тон успокоит, поласковей будет, не съест сразу…
– А я вот не смог. Сломался. Пашу на них. Но и ты не радуйся – придет день Карлана, это праздник такой, они тебя на арену выпустят. Одно точно, – я присел у изгороди шлюза, разделяющей нас, – если ты и умрешь, то умрешь героем. Наверное, другие хрумзы будут о тебе легенды слагать. А вот обо мне вряд ли.
Хрумз подошел к изгороди и издалека понюхал мое плечо, потом, осмелев, подошел ближе, принюхиваясь. Я протянул ему ладонь, готовый в любой момент отдернуть руку. Теплый большой нос коснулся пальцев. Фыркнув, хрумз отошел, оставив на ладони влажный след.
– О, вон наш водонос идет. Ты, наверное, пить хочешь, брат? – В поилке вода была на самом дне. – Сейчас налью. Потом схожу, может, каши тебе выпрошу.
К хрумзам, в отличие от нас, относились по-особому. Если они отказывались есть листву, что случалось регулярно, им выдавали по полведра каши из смеси местных злаковых. Дабы у рабов не было