Он обошёл леса и горы,
Чтоб отыскать целебный клад.
Корень растёт в закатном мраке,
Не пробивается ростком.
И лишь сиреневые маки
Над ним красуются кофром.
И вот, изведав странствий пытки
Брат обнаружил мандрагор.
По корню ползали улитки,
Сочился сок из нервных пор…
2
Бурлят смолистые отвары,
Над чашей – ядовитый дым.
Мой облик изнурённо – старый
Сегодня станет молодым.
Вспыхнет румянец настоящий,
Шаг обретёт былой размах.
Забьётся сердце чётче, чаще,
Исчезнет седовласый страх.
Вернётся юность, руша стены,
Корень томится в кипятке,
Бесчинствуя под толщей пены,
Я – у него на поводке.
Глоток, другой, трещат ладони,
В трюмо зеркальном предо мной
Сгибаются клыки драконьи
И хвост покрытый чешуёй…
Одна
Она была всегда одна.
Не потому, что не ждала,
Не потому, что не хотела,
Её душа тогда цвела,
Когда изнемогало тело.
Она была всегда одна.
Не потому, что берегла,
Не потому, что не умела —
Она дотронуться хотела
До ослепительного дна,
Начертанного ей удела.
Она была всегда одна.
При этой мысли каменела,
Но жить иначе не могла,
И может, потому сумела
Понять законы бытия,
Достигнуть высшего предела.
Муза и брошь
Война, сирены,
Сомнений рой,
Звереют цены,
Распад сплошной,
Обман, угрозы,
Противно тут.
Не пахнут розы,
Грошовый труд.
И только Муза
Отводит грусть.
Прочней союза
Я не дождусь.
Стучит в окошко
Крылом с утра.
На платье – брошка,
Пришла! Ура!!!
Входи, родная,
Вина глоток?!
И брошь сверкая,
Лучит стишок.
Я наполняюсь
Мотивом грёз,
Освобождаюсь
От мук и слёз.
О, Муза! Фея!
– Янтарный смех.
Душой хмелея,
Мну счастья мех.
Война, сирены…
Какая – чушь?!
Растут поэмы
– Дворцы для душ.
Прощанья – тайна,
Благодарю…
Брошь моментально
Сверкнула: «Лю…»
Как сны – во все стороны
Бордовое зарево,
Площадь с колонами,
За насыпью гравия
– Франты с питонами.
Пространство – под всплесками,
Занято масками.
Шуршат занавесками,
За окнами царскими.
Нет масок похожих
– Бравадное пиршество.
Взглянуло из ложи
Её Покровительство.
Узнала потомка
Жрица