– Быстрей, а то мы тоже отсюда не выберемся!
– Осталось еще чуть-чуть!
– Я задыхаюсь!
– Терпи! Здесь уже достает отраженный сигнал.
Теперь тяжесть, кроме ног, появилась и в голове, словно сдавив стальным обручем. Легкость исчезла, боль отозвалась во всем теле, прокатившись горячей волной, выворачивающей наизнанку. Яркий свет пропал, и вновь навалилась чернота. Гай хотел взмолиться, чтобы судья Добман наконец оставил его в покое, но тот неожиданно улетучился, напоследок выкрикнув визгливым голосом:
– Сид, хватай его за руку!
…Откуда-то издалека опустилась ночь, и искрящееся сотнями лучей небо досадно исчезло. Порыв холодного воздуха лизнул по онемевшей щеке, и Гай с трудом разлепил непослушные веки. Над ним, склонившись на коленях, стоял Тобиас. В темноте он видел лишь нечеткий силуэт, но был уверен, что это именно он. Тобиас потрогал его шею, просунув под ошейник палец, и удовлетворенно шепнул:
– Живой.
– Живучий, – согласился Свимми.
Его Гай тоже не видел, но безошибочно узнал голос.
– Это вы? – не расслышав собственных слов, попытался он шевельнуть непослушными губами.
Но к его удивлению, Тобиас, испугавшись, зажал ему рот.
– Тише. Они рядом. Сид, помоги ему подняться. Да не вздумай выдать нас своим кашлем.
– Я терплю, – сдавленно шепнул Сид.
– Спасибо, – не сдержался Гай, на этот раз почувствовав, что может внятно складывать звуки.
Свимми просунул ладони ему под спину и помог подняться на четвереньки.
– Не вставай. Положи мне руку на плечо и ползи рядом, – шепнул он на ухо. – Считай, что до рассвета ты дожил. Лич со своими выродками скоро уснут. А вот дальше я тебе не обещаю. У меня хороший слух – со стороны дамбы я слышал гудок буксира. Это верный признак того, что завтра притащат нашу баржу. Вот тогда и решишь, стоит нас благодарить, или лучше бы мы оставили тебя в карьере.
Глава вторая
Баржа
Баржа появилась из-за мыса одновременно с пылившим на горизонте вездеходом. Полицейские сопровождения спешили, чтобы успеть к ее прибытию и гнали наперегонки с буксиром. Крохотный кораблик, словно муравей гусеницу, волок вдоль берега полузатопленное ржавое чудовище, во много раз больше его самого. Пятидесятиметровый монстр скрипел, поднимая буруны волн за натянутым в струну тросом. Оставляя на воде радужные потеки мазута, баржа, казалось, сопротивлялась вынужденному движению, присев на низкую корму с крохотной надстройкой рубки. Ее низкие борта заливало, окатывая поднявшимися мутными потоками непомерно широкую палубу, заставленную ржавыми контейнерами и бочками. Выбитые иллюминаторы чернели вдоль стальных боков, словно вычерченным под линейку