Интергом. Счастливая тыква!
Пауза. Жовов молчит.
Приветствующий Деятель (Хозу). Он говорить не может: у него десять человек иждивенцев. Но он вам рад.
Фушенко (тихо, но настойчиво). Господин Хоз, я член правления. Я пишу рассказы из турецкой жизни…
Хоз не замечает Фушенко.
Приветствующий Деятель. Может быть, господин Хоз выскажется более научно о цели своего путешествия в страну строящегося социализма?
Хоз. Научно?! Не раздражайте меня! Я приехал сюда веселиться, я еду по пустяку!
Уборняк (торжественно). Вы ошибаетесь, господин Хоз. У нас в стране, на одной шестой суши, где…
Фушенко. Господин Хоз… я…
Хоз. Не притворяйтесь серьезными, господа. Вам хочется рассмеяться в своей стране, а вы стараетесь мыслить! Смейтесь и сочувствуйте!
Фушенко. Господин Хоз! Я орга…
Хоз. Хорошо. Пишите рассказы. Играйте в свою славу.
Шум поезда, вошедшего в вокзал, гул толпы пассажиров. Уже по этим звукам ясно, что пришел обыкновенный бедняцкий поезд дальнего следования.
Несколько будничных пассажиров входят по ошибке в зал на сцене, но Железнодорожный сторож выпирает их вон обратно. Два пассажира, однако, успевают миновать сторожа и пройти через сцену с мешками. Третьим пассажиром, спокойно и нечаянно прошедшим мимо сторожа, является Суенита. Через плечо у нее висят ее вещи, связанные узлом на плече; за спиной мешок с сухарями и железная кружка, спереди – книги, обвязанные веревкой. Суенита – смуглая, южная женщина, она сейчас утомлена дорогой и грязна. Она оглядывает людей и обстановку удивленными, немного грустными глазами.
Хоз (наблюдая Суениту). Какое бедное творение природы!
Суенита. Мы не богатые… Где тут уйти на Казанский вокзал – мне нужно ехать в пустыню.
Хоз (неподвижно разглядывая ее). Как тебя зовут, божие созданье?.. Куда ты спешишь отсюда, советское дитя?
Суенита. Суенита. Я не дитя, я председатель пастушьего колхоза «Красные Избушки». Я еду домой на Каспийское море.
Хоз. Какое чудо жизни – ребенок правит деревенским царством! Откуда же ты едешь, беззащитная моя?
Суенита. Я не беззащитная – у нас колхоз, у меня муж в Красной Армии. Я в Ленинград ездила, библиотеку в премию получала.
Фушенко. Товарищ председатель, сколько у вас обобществлено хозяйств? Не активничают ли кулаки? Нет ли мелких прорывов в организационно-хозяйственном укреплении? Не нужно ли срочно послать в ваш колхоз ликвидационно-прорывочную бригаду писателей? Я член культбригады…
Суенита (задумчиво). Писателей?.. А они умные?.. У нас четырнадцать красных избушек. У нас не было чтения, всё уж прочитали, у нас в колхозе читают вслух по ночам. Лампа горит, стекло треснуло от огня, а я читаю, и все думают около меня, а кругом темно, слышно, как шумит Каспийское море. Книги все прочли, стали неинтересны, нам было скучно жить с одним своим умом. Мне дали тогда в премию библиотеку, что я трудодни прекрасно сосчитала.