Конечно, юный Вадим этих премудростей тогда не понимал, но научился приспосабливаться, чтобы не унизить свое «Я» и не попасть в зависимость от номенклатурной несвободы комсомольского актива. Романтик по натуре, он был готов на осознанную зависимость. От любимой девушки, например, или от любимой профессии. Во всем остальном: «Я согласен бегать в табуне, но не под седлом и без узды».
Эту песню Владимира Высоцкого Вадим услышит уже в зрелом возрасте и оценит свой интуитивный выбор себе кумира в юности. За неделю коротких весенних каникул он научится играть на гитаре. Дядя Вася, имея теперь «жигули», частенько наведывался в село и брал с собой сына Сергея. На весенние каникулы в седьмом классе Сергей приехал с гитарой и умением играть на трех аккордах куплеты из песен Высоцкого. Это была революция! Вадим стер пальцы, но за несколько дней уже играл лучше брата, да и пел еще. Приблатненный Высоцкий (позже Вадим узнает больше о поэте, барде, актере Высоцком) стал первым «самоучителем» Вадима.
Сергей уехал и увез гитару. Вадим страдал, но купить ее не мог – в райцентре они не залеживались. Брат приедет на летние каникулы и подарит ему эту гитару. Вадим как губка будет впитывать, где только можно, новые аккорды, стили игры, любые песни и в то лето станет популярным в подростковой среде села. Он станет индивидуальностью без ненужного ему лидерства.
В восьмом классе Вадим определился в выборе профессии. Это было первое серьезное решение в его жизни, и в дальнейшем он всегда будет принимать их сам. Он научится слышать подсказки судьбы, научится доверять своей интуиции и научится не поддаваться «червям сомнения», когда решение уже принято. И «жабу зависти» задавит еще в детстве, научившись делать игрушки самостоятельно. Эта «жаба» лет в тридцать – времени подведения первых жизненных итогов, многих выбьет из колеи и наделит комплексами. Вадим обзавелся иммунитетом от этой заразы, что сильно помогло ему на далеко не гладком его жизненном пути.
Гул нарастал, незнакомый, вязкий, душной пеленой обволакивая ясный мартовский день. Мальчик лет пяти, катавшийся на санках на островке из серых остатков февральских метелей, поправил сползшую на лоб шапку с красной солдатской звездой и поднял голову:
– Деда! Что это?!
– Учения военные. Танки через село будут идти, на дорогу не выходи, – вечно чем-нибудь занятый, не поднимая голову от дела, ответил дед Иван.
– Я хочу видеть, деда! Я хочу видеть!
Мальчик заметался по двору в поисках подходящего для наблюдения места, а гул все давил и давил, нарастая. Забор был выше его, и мальчик, преодолевая дрожь, что передалась от ходившей ходуном земли, высунул испуганное личико за калитку.
Из общего гула выделился хриплый рокот, и первый