Тогда император ограничился присылкой с побережья Черного моря Гвардейского флотского экипажа, который был расквартирован по деревням в окрестностях Царского Села».
Таким образом, проведя 66 дней в столице, выслушав все доводы противостоявших сторон, Николай II, оставив заболевших корью детей, в 14 часов 22 февраля 1917 г. выехал из Царского Села в Ставку (Могилев).
В связи с обострением политического положения в стране царь вскоре принял решение прервать заседания Государственной думы. Первые сообщения из Петрограда о стачках и беспорядках были расценены им как вспышки бунта голодного населения и проявление недовольства в связи с перерывом заседаний Думы. Когда в Ставку пришла тревожная телеграмма председателя Думы М. В. Родзянко о начале революции, Николай II (по некоторым свидетельствам) сказал министру Императорского двора графу В. Б. Фредериксу: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать».
Тем не менее, вечером 26 февраля Хабалов и Протопопов получили от царя из Ставки телеграфное предписание: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией. Николай».
В Петрограде царское правительство и военные власти были в полной растерянности. Так, позднее, 22 марта 1917 года на допросе ЧСК Временного правительства генерал С. С. Хабалов (1858–1924) признавался:
«Эта телеграмма, как бы вам сказать? – быть откровенным и правдивым: она меня хватила обухом… Как прекратить завтра же?.. Что я буду делать? Как мне прекратить? Когда говорили «хлеба дать», дали хлеба и кончено. Но когда на флагах надпись «долой самодержавие!», – какой же тут хлеб успокоит!» (орфография и специфика оригинала; так в тексте. – В.Х.).
В депешах военных властей Петрограда в Ставку (Могилев) не сообщалось об истинных причинах, послуживших толчком к революционному взрыву, который в конечном итоге и привел к государственному перевороту. Князь Владимир Андреевич Оболенский (1869–1938), принадлежавший к радикальному крылу кадетов, писал в воспоминаниях: «Вспыхнувшая в конце февраля 1917 г. революция не была неожиданностью. Она казалась неизбежной. Но никто не представлял себе, как именно она произойдет и что послужит поводом для нее… Революция началась с бунта продовольственных "хвостов", а этот бунт вспыхнул потому, что министр земледелия Риттих, заведовавший продовольствием Петербурга, испугавшись уменьшения подвоза хлеба в столицу, отдал распоряжение отпускать пекарням муку в ограниченном размере – по расчету 1 фунт печеного хлеба в день на человека. Ввиду сокращения хлебных запасов эта мера была вполне разумной, но лишь при одновременном введении системы хлебных карточек… Все были уверены, что начавшийся в Петербурге бунт будет жестоко подавлен… 26 февраля Керенский