– Ничего особенного. Просто однажды, когда я спустилась за чем-то в аптеку, Джин Монкриф делала что-то довольно… странное.
– Да?
– Это звучит так глупо… Просто она что-то клала в коробочку для пудры, в розовую коробочку с эмалью…
– Да?
– Но она клала в нее не пудру, не пудру для лица, я имею в виду. Она пересыпа́ла в нее что-то из бутылочки, которую взяла из шкафа с ядами. Когда она увидела меня, то вздрогнула, закрыла коробочку и сунула ее в свою сумку, а потом быстро поставила бутылочку в шкаф, чтобы я не увидела, что это такое. Это ничего не значит, конечно, но теперь, когда я узнала, что миссис Олдфилд действительно отравили… – Она умолкла.
– Вы меня извините? – произнес Пуаро.
Он вышел и позвонил детективу-сержанту Грею из полиции Беркшира. Потом вернулся, и они с медсестрой Гаррисон сидели молча.
Сыщик мысленно видел лицо девушки с рыжими волосами и слышал ее ясный, категоричный голос: «Я не согласна». Джин Монкриф не хотела вскрытия. Она привела вполне разумное оправдание, но факт остается фактом. Компетентная, умелая, решительная. Влюбленная в мужчину, связанного вечно жалующейся женой-инвалидом, которая могла прожить еще много лет, так как, по словам медсестры Гаррисон, была не так уж нездорова…
Эркюль Пуаро вздохнул.
– О чем вы думаете? – спросила медсестра Гаррисон.
– Я думаю: «Какая жалость».
– Я ни на миг не поверю, что он знал об этом, – сказала медсестра Гаррисон.
– Да, – согласился Пуаро. – Уверен, что он не знал.
Дверь открылась, и вошел детектив-сержант Грей. У него в руке был какой-то предмет, завернутый в шелковый носовой платок. Он развернул его и осторожно положил на стол. Это была ярко-розовая пудреница с эмалью.
– Это та самая пудреница, которую я видела, – подтвердила медсестра Гаррисон.
– Найдена в самой глубине выдвижного ящика бюро мисс Монкриф, – сказал Грей. – В саше для носовых платков. Насколько я вижу, на ней нет отпечатков пальцев, но я буду осторожен.
Взяв в руку платок, он нажал на пружинку. Пудреница открылась.
– Это вещество – не пудра для лица, – сказал Грей. Затем окунул палец и осторожно попробовал его на вкус, взяв на кончик пальца. – Никакого особого вкуса.
– Белый мышьяк не имеет вкуса, – заметил Пуаро.
– Его сейчас же отправят на анализ, – сказал Грей и посмотрел на медсестру Гаррисон: – Вы сможете поклясться, что это та самая пудреница?
– Да. Я уверена. Это та пудреница, которую я видела у мисс Монкриф в аптеке примерно за неделю до смерти миссис Олдфилд.
Сержант Грей вздохнул, посмотрел на Пуаро и кивнул. Сыщик позвонил:
– Пришлите сюда моего слугу, пожалуйста.
Джордж, идеальный камердинер, молчаливый, незаметный, вошел и вопросительно посмотрел на своего хозяина.
– Вы узнали эту пудреницу, мисс Гаррисон, – сказал Эркюль Пуаро, – как ту, которую вы видели у мисс Монкриф больше года назад. Вы бы удивились, если б узнали, что именно эта пудреница