На остатки средств родители Фосетта отправляли мальчика в привилегированные закрытые частные школы, в том числе в Вестминстер; эти заведения были печально известны жестокими методами преподавания и воспитания. Хотя Фосетт настаивает: розги «ничего не прибавили к моим взглядам на жизнь», он все же вынужден был приспособиться к викторианскому представлению об образцовом джентльмене{7}. Одежду считали верным отражением характера, и он часто носил черный сюртук и жилет, а по торжественным случаям – фрак и цилиндр. Перчатки должны быть безукоризненными: их приводили в порядок с помощью специальных растяжек и машинок, наносивших особый порошок, и это считалось столь важным для джентльмена, что некоторые меняли их шесть раз на дню. Через много лет Фосетт жаловался, что «с безрадостных дней учебы в Вестминстерской школе» в нем «навсегда остался ужас перед этими видами одежды».
Склонный к отшельничеству, воинственный и сверхчувствительный, Фосетт вынужден был научиться вести светские беседы о произведениях искусства (при этом не похваляясь своими знаниями), вальсировать, кружась только в правую сторону, и вести себя абсолютно безупречно в присутствии представительниц противоположного пола. Викторианское общество, опасавшееся, что индустриализация разрушает христианские ценности, было помешано на обуздании плотских инстинктов. Велись настоящие войны против двусмысленной литературы и «мастурбационного недуга», и брошюрки о воздержании, распространявшиеся в сельской местности, призывали матерей «внимательно следить за тем, что творится в полях, предназначенных для сенокоса». Доктора рекомендовали родителям надевать детям «шипастые кольца на пенис» для сдерживания неконтролируемых позывов. Такое рвение наложило отпечаток и на взгляды Фосетта: в каком-то смысле он воспринимал жизнь как нескончаемую битву против сил природы, окружающих его. В своих зрелых произведениях он предупреждал о «жажде чувственного возбуждения» и «пороках и желаниях», которые очень часто «таятся в человеке».
Однако понятие джентльмена не сводилось к соблюдению приличий. От Фосетта ожидали, что он станет, как писал один историк о викторианском джентльмене, «природным вожаком… бесстрашным в бою». Спорт считался оптимальной подготовкой для молодых людей, которым вскоре предстояло доказать свою отвагу на далеких полях сражений. Фосетт, как и отец, стал первоклассным игроком в крикет. В местной газете часто превозносили его «блистательную» игру. Высокий и подтянутый, с великолепной координацией «рука – глаз», он был прирожденным спортсменом,