А вот так и можно. То, что эти люди – Кандидаты, не меняло ничего. Они оставались людьми до последнего, цепляясь за свою человеческую природу как за спасительную соломинку. Соломинка не спасала, но тем не менее. А значит, они терпели и будут терпеть пусть самый тонкий, самый ненавязчивый, самый необязательный, но контроль, потому что человек верит человеку. А в команде Кенстриджа работали люди.
И сам Кенстридж был человек. Никогда он бы не переступил черты сам, и не дал бы её переступить любому другому. Их вечные в обоих смыслах оппоненты в Совете могли решить для себя что угодно, но это должно быть их решение, а не его, и не его ребят. И исполнять эти решения предстоит уже не людям.
А значит, помни первое правило инвестигейтора – доверяй свидетельствам, по крайней мере до тех пор, пока они не начинают противоречить друг другу. И не доверяй ничему, как только подобное противоречие будет обнаружено.
Кандидат, сокрытый за очередным безумным «кодовым именем», был террой инкогнитой не только для Кенстриджа, но прежде всего для самого себя, а потому, решив в уме простейшую задачку, легко становился собственным соглядатаем, более даже не отдавая в том себе отчёта. С их непогрешимой памятью это было немудрено, старое решение просто терялось в завалах мелких каждодневных деталей, но продолжало оставаться в силе.
Если подумать – вполне логично.
Каждый Кандидат однажды задумывается, а что сделал бы я, если бы знал, что по Галактике в попытках найти себя шатаются десятки чёрных ящиков убийственной мощи. Что бы он сам сделал, доведись ему решать? Он бы стал наблюдать и ждать. Вот и они теперь – наблюдают и ждут. Других вариантов нет.
И потому Кенстриджу не приходилось каждодневно извлекать крупицы истины из отвалов шумовых помех, исходящих от весьма способного к тому объекта. Наоборот, информация лилась к нему рекой, кристально-чистая и… непонятная.
Хотя, если подумать, чего в ней непонятного. Бортовые журналы, переписка, дневники, отчёты, рапорты, распоряжения. Логи переговоров, список просмотренного и прослушанного. Ни единой попытки что-то зашифровать, малейшая двусмысленность во фразе помечена сноской и педантично расшифрована. Любой Кандидат на поверку оказывался открытой книгой, написанной для пятилетнего ребёнка – крупным кеглем и с развивающими картинками. Только толку.
Железная логика действий, немыслимая педантичность, суровый аскетизм воина в каждом слоге. Предельно последовательно, максимально предсказуемо и безэмоционально. И тут – откуда ни возьмись – раз, и словно после пятой страницы романа идёт сразу двести шестая. Целый мир прожил целую эпоху, а наблюдение этого