Хозяйка Дара. Лиана Димитрошкина

на женщину. Яркая особа. Несмотря на «костяную ногу», отнюдь не выглядит жалкой. Да и гипс у нее, надо сказать, нарядный. Не бинтами, а батистом обернут, перевязан золоченым шнурочком. Три раза за полгода, вот как.

      – Как к вам обращаться?

      – Меня зовут Инга Филипповна.

      – Часто у вас травмы?

      – Потому и пришла. За два года пятый раз, и все на левую ногу. Лучше бы ребра ломала, хоть работать бы могла. Убытки – ужас.

      Мы помолчали. Затем я сказала:

      – Выберите из этих фигурок себя и вашу левую ногу.

      Инга протянула тонкую руку, повертела одну фигурку, другую и поставила в середину стола белого ферзя в изысканной тунике: – Это я. Затем придирчиво перебрала все восемь белых пешек и придвинула к левому бочку королевы малютку с милой улыбкой. Ребенком я часто с ней играла – у всех были пупсики, а у меня пешка.

      – Это моя левая нога.

      – Прикоснитесь к фигурке, которая изображает вас. Молчите. Просто смотрите на них, – сказала я и положила руку на ее запястье.

      Воцарилась тишина. По моей руке поползла капля пота. Духотища жуткая: окна закрыты и наглухо завешены черными портьерами, такими же, как драпировки на стенах, а в комнате горит одновременно семь свечей. Электрические лампы слишком бы диссонировали с образом Корректора системных переплетений, а окна приходится закрывать, чтоб ни одна любопытная старушка не могла бы подслушать, о чем пойдет речь. Посетители об этом могут не знать, но врачебную тайну я уважаю.

      Дыхание женщины изменилось, и мое внимание обрушилось за стол.

      – Положите эту пешку горизонтально. Коснитесь ее. Что вы чувствуете?

      – У меня страшно сжимает голову, и глаза, глаза сейчас как будто вылезут из орбит!

      Под ее кожей как будто билась тысяча пчел.

      – Что приходит вам? Какой образ? Какое слово?

      – Мои мертвые дети, – потерянно вымолвила она.

      – Аборты?

      – Семь абортов и выкидыш.

      Я выложила рядом семь белых пешек.

      – Дышите.

      На глазах появились слезы.

      – Плачьте. Громко.

      Она завыла, как волчица с перебитой спиной, у которой убивают щенков.

      Через несколько минут я протянула ей полотенце. Крик перешел в тихий плач.

      – Скажите «Я беру вас обратно».

      – Я беру вас обратно.

      – Скажите: «Я так горюю о вас».

      – Я так горюю о вас.

      – «Я всегда буду помнить вас».

      – Я всегда буду помнить вас.

      – Накройте их руками.

      Она почти легла на черный мех, нежно касаясь каждой фигурки.

      – Когда почувствуете, что достаточно, отпустите их.