Самый большой и самый страшный из всех порогов – порог Неясытецкий, или Ненасытецкий, названный, по одним источникам, от птицы неясыти, в старину водившейся здесь, по другим – от слов «не насыщаться», потому что он никогда не насыщается человеческими жертвами несчастных пловцов. Это – родоначальник и всем порогам порог, – Дид-порог. Страшным делают его и самое движение в нем воды, и те громадные вековечные камни, которые частично торчат среди самого порога, частично – отделяясь от берегов реки, выступают далеко в середину ее. Река Днепр, свободно и плавно несущая свои воды выше Ненасытеца, дойдя потом до самого порога и встретив здесь несокрушимые препятствия в виде лав, скал, гряд и мысов, с непостижимой силой ударяется в разные стороны, бросается с одного камня на другой; вследствие этого страшно волнуется, высоко вздымает огромные валы серебристого «бука», разбивается миллионами миллионов водяных брызг, разлетается в разные стороны целыми потоками водяной пыли, выкручивает между скал бездонные пучины и всем этим производит такой страшный шум и стон, который слышится уже на далеком расстоянии от порога и который в самой реке поглощает собой всякий другой звук – и крик птиц, и голоса людей. Издали кажется, как будто бы в реке семьсот тысяч огромных водяных мельниц беспрерывно стучат и переливают воду через свои колеса. «Вин так меле, шо аж гремыть, аж земля трусытця…»! Картина поистине страшная и вместе с тем – поистине могучая и величественная, не поддающаяся никакому описанию и никакой кисти; для изображения ее, говоря арабской пословицей, языку недостанет слов, а воображению красок. Особенно величественным и особенно чарующим кажется Ненасытец с высоты птичьего полета с правого берега реки в большой разлив воды – когда вся поверхность его засеребрится белой жемчужной пеной, а громадные, из-под воды торчащие камни покроются множеством гнезд местных птиц крячек, беспрестанно снующих над порогом, ярко блистающих своими перьями на южном солнышке, поминутно трепещущих маленькими крылышками и жалобно оглашающих воздух своим свистом и чириканьем; когда он порою и ревет, и стонет, и высоко вздымает свои воды, а потом сразу так обрывается и так стихает, что становятся слышными даже переливы воды его, идущие с камня на камень, скользящие с лавы на лаву и дающие возможность местным жителям тем самым предугадывать перемену погоды. Без сомнения здесь, у этого заветного порога, в виду его огромных скал, в живописном беспорядке разбросанных и по самому руслу, и по берегам реки, в виду высоких могил, поднимающихся в степи с обеих сторон реки и невольно наводящих на многие о прошлых судьбах человечества грустные думы; здесь, в виду этого грозного, дикого и заветного порога, часто сиживали и часто любовались с высокого мыса на мчавшиеся по скатам скал кипящие волны реки истинные ценители красот природы, мечтатели в душе, поэты в речах, художники в песнях – запорожские казаки. Любо им было смотреть на бешеную быстроту воды в Ненасытце; дощатая барка пробегала