Берега острова Хортицы изрезаны двенадцатью балками, получившими свои названия частью еще от запорожцев, частью же – от теперешних обитателей его, немцев-колонистов; таковы: Музычина, Наумова, Громушина, Генералка, Широкая, Корнетовская, Корниева, Липовая, Сапожникова, Шанцевая, Дубовая, Совутина, названная от запорожца Совуты, жившего в пещере балки и выходившего на свет Божий, подобно сове, только по ночам. Между балками но берегам острова есть несколько огромных гранитных скал, из коих особенно замечательны Думна и Вошива; предание объясняет, что на первую запорожцы влезали для своих уединенных дум (в настоящее время она называется Мартынова, от имени немца Мартына), а на вторую часто забиралась запорожская «голота», чтобы бить на ней в своих штанах вшей. Кроме балок и скал, против северо-западной окраины острова Хортицы замечательно еще урочище Царская пристань: в 1739 году здесь построена была «от россиян запорожская верфь», а в 1790 году здесь останавливались «царские» плоты с разным лесом, посылавшимся от русского правительства немцам-колонистам во время их переселения в бывшие запорожские земли; в 1796 году здесь заложена была адмиралом де Рибасом Екатеринославская Днепровская верфь для сооружения судов, перевозящих соль из Крыма в Одессу и Овидиополь; по всему этому пристань и получила название Царской[201].
От пребывания на острове Большая Хортица запорожских казаков, как гласит местное предание, сохранились в настоящее время четыре кладбища в северо-западной части острова; но точно ли указываемые преданием кладбища относятся ко времени запорожских казаков, этого без основательной раскопки их с положительностью утверждать нельзя. Кроме четырех кладбищ на острове Большая Хортица сохранились еще земляные укрепления, называемые местными немцами Schanzengraben и также приписываемые запорожским казакам; они занимают большое пространство в северной оконечности и по самой середине острова и состоят из 20 траншей и 21 редута, в коих каждая сторона равняется двумстам саженям длины.
Но кому именно приписать эти укрепления? Приписать ли их князю Димитрию Вишневецкому, гетману Петру Сагайдачному или русским войскам прошлого столетия? Едва ли двум первым: для Вишневецкого они здесь были не нужны, так как он сидел своим «городом», или «замком», на острове Малая Хортица, как положительно утверждает это Эрих Ласота, а для Сагайдачного, если только он действительно был здесь, они слишком велики. Едва ли Сагайдачный мог располагать такими значительными силами, чтобы выводить на огромном острове, в 25 верст кругом, целую сеть длинных и сложных укреплений, поражающих своей грандиозностью зрителя даже в настоящее время. Если растянуть в одну линию все траншеи северной оконечности острова и к ним приложить длину траншей средней части, то получим линию более чем в четыре с половиной версты вместе взятых траншей и сверх того – линию в 126 сажен длины в двадцати одном редуте, если считать по 6 сажен только в одной стороне редута. Очевидно, что на сооружение подобных