Стеклянная любовь. Книга 2. Алексей Резник

имелась неоновая или электрическая подсветка, но, как бы там ни было на самом деле, открывшееся перед ним зрелище он, действительно, находил необычайно красивым. К тому же, как и положено для всякой традиционно украшенной новогодней елки, почти от самой вершины и до нижних ветвей, по радиусу раскинувшихся едва ли не на сорок метров, бежали сверкающими серебряными и золотыми водопадами, невероятные по размерам, спирали серпантин и фольгового дождя. Причем своим видом и строго выдержанной целенаправленностью расположения они вызвали у Эдика какое-то сложное, но в целом, неприятное ощущение. Но по силе субъективного негативного восприятия серпантины и фольговый дождь, конечно же, не шли ни в какое сравнение у Эдика с таинственно выглядевшим, из-за полной расплывчатости контуров, Елочным Шпилем.

      Оставшимся в «Мерседесе» полковник строго-настрого приказал ни при какой ситуации без его дополнительного распоряжения не входить на территорию Сказочного Городка, потому что: «…у вас, просто-напросто, может не оказаться моральных и физических сил вернуться обратно». Сейчас, повнимательней рассмотрев гигантское праздничное дерево, он еще раз полностью согласился со своими словами в машине, обращенными к подчиненным.

      При входе Эдик не увидел ни одного милиционера, вместо них охрану несли сотрудники собственной службы безопасности фирмы «Spilen Hause», одетые в униформу, чем-то напоминавшую эсэсовскую. Это обстоятельство опять же ничуть не подняло настроения у полковника и усилило на его мужественном волевом лице выражение мрачной задумчивости.

      Старший охранник вежливо попросил у него документы. Эдик показал служебное удостоверение, охранник отдал честь и гостеприимным жестом пригласил пройти на территорию Сказочного Городка.

      Словно в гипнотическом сне, прошел он мимо многочисленных ледяных горок, снежных крепостей, обледенелых столбов с призовыми перекладинами наверху, заманчиво выглядевших закусочных и пивных, ледяных и снежных статуй, причудливых каруселей, «русских горок» и других внешне не совсем понятно смотревшихся аттракционов.

      Остановился он метрах в пятидесяти от подножия Елки среди нескольких сотен нехарактерно молчаливых и неподвижных зевак. Дальше никого не пускали сотрудники собственной службы безопасности «H. S.» – их было не меньше сорока человек, и они почти не улыбались в отличие от внешней охраны у служебного входа. Вокруг одуряюще пахло свежей еловой хвоей, фруктами и цветами, и кроме этих обыденных и привлекательных ароматов полковник Стрельцов безошибочно чувствовал присутствие четвертого обонятельного ингредиента – концентрированный запах серьезной инфернальной угрозы.

      Полковник задрал голову на такой угол, на какой позволяла ему сделать это гибкость шейных позвонков. Вершины дерева он, разумеется, увидеть не мог – перед глазами примерно на высоте двухсот пятидесяти метров замерцало сплошное сверкающее золотисто-серебристое марево фольги, серпантин, гигантских кедровых шишек, ананасов