Современная иранская культура. Ниматулла Фазели

не запланированные заранее (здесь отчетливо прослеживается влияние идей Фуко). Поэтому культурная история критически относится к гегелевским и прочим взглядам, утверждающим, что история имеет общую траекторию, конкретные стадии и целенаправленность. Для культурной истории пробелы в формировании и становлении одной действительности куда важнее периодов, лишенных таких пробелов. В отличие от истории культуры, которая всегда ищет великие образы и большие арены или, другими словами, точки могущества и власти, для того чтобы утвердить дух времени над определенным периодом и тем самым добиться гармоничности и последовательности, культурная история фокусирует внимание на противоречиях, различиях и вызовах, чтобы как можно точнее определить, какую роль играет власть в строительстве смысла.

      Культурная история фокусируется на эмоциях, чувствах, ощущениях и серьезных переживаниях, в то время как историю культуры заботит лишь мысль или, говоря языком Фуко, «история систем мышления». Когда человек, подобный Фуко, исследует такие вопросы, как «история безумия», «история тюрьмы», «история сексуальности», «история клиники» и т. п., и при исследовании различных вопросов прибегает к археологии и генеалогии, это происходит потому, что методы археологии и генеалогии могут помочь проследить формирование наших первых эмоций, ощущений и концепций мира.

      Изучая любой факт или феномен, культурная история преследует цель – выявить, как появляются исторические факты и как они превращаются в факты субстанциальные. Новая культурная история, которая обозначается аббревиатурой NCH, испытала на себе сильное влияние постмодернистской эпистемологии и критики позитивистской историографии с герменевтическим уклоном. Чрезвычайно важной новая культурная история считает силу текста. Такой подход сформировался под сильным влиянием идей таких теоретиков, как Фуко, Бахтин[48], Бурдье, Элиас и Мишель де Серто[49]. В 1960-е гг. он начал набирать обороты и уже воспринимался всерьез. В 1989 г., после публикации сборника статей одного американского историка под одноименным названием NCH, под этот подход была подведена солидная теоретическая база. Согласно новой культурной истории, исторические факты – это всего лишь социальные конструкции, и не существует никакой абсолютной истины вне человеческого разума, или, как минимум, интеллектуальный (ментальный) аппарат человека не способен раскрыть никакую абсолютную истину. Все факты проистекают из разума, воображения и предположений индивидов, и истина строится в тексте. Хайден Уайт[50], видный американский историк, в своей книге «Метаистория: Историческое воображение в Европе XIX в». (1973), рассмотрев взгляды четырех крупных историков Америки и Европы XIX века, наглядно показывает, как передача повествований через художественный жанр (будь то комедия, сатира, трагедия и т. д.) влияет на подачу одной и той же действительности. Поэтому с точки зрения культурной истории – и здесь