Альтия чувствовала немалое искушение немедленно взять и выйти на палубу – просто затем, чтобы напоказ ослушаться Кайла. И что он, интересно, по этому поводу предпримет? Велит какому-нибудь матросу водворить ее обратно в каюту? Так ведь не найдется ни одного, кто отважился бы поднять на нее руку, и не только потому, что ее зовут Альтия Вестрит. Большинство моряков любили и уважали ее, и эту любовь и уважение она заслужила сама, а имя было тут ни при чем. И что бы ни болтал Кайл, а корабль она знала куда лучше всех, кто теперь входил в его экипаж. Так только дети способны изучить дом, в котором выросли с младенчества. Она знала в трюмах уголки, куда нипочем не втиснулся бы взрослый. Она лазила по мачтам и в восторге качалась на такелаже[15], как другие дети – на ветках деревьев. Ее не ставили на вахту вместе с командой, но она знала любую судовую работу и могла справиться с ней. Она, может, не так споро сплеснивала[16] тросы, как их лучший такелажных дел мастер, но на ее сплесни, прочные и аккуратные, никому не тошно было смотреть. И паруса она кроила и шила не хуже бывалых умельцев.
Ибо она поняла, чего ради отец забрал ее на корабль. Он того именно и хотел, чтобы она здесь выросла, чтобы знала каждую досочку и вообще все, что требуется от моряка. И пусть Кайл видит в ней «всего лишь девчонку». Уж она-то знала, что отец полагал ее ничуть не худшей заменой троим сыновьям, погибшим во время Кровавого мора. Да какой там заменой! Замена – это все равно «всего лишь», это нечто второстепенное. А она была наследницей Ефрона Вестрита – по праву, по крови, по воспитанию! Вот так, и не меньше!
Альтия знала: она вполне может ослушаться Кайловых приказов – и ничего ей за это не будет. Вот только как бы он не выместил свою досаду на моряках. Возьмет да накажет их за то, что не бросились тащить строптивую девку обратно в каюту. Нет, она не допустит, чтобы из-за нее их постигло наказание. Это была ее ссора с Кайлом, ей и расхлебывать. А кроме того… Пусть думает на здоровье, будто она борется токмо и единственно за свое положение. Пусть. На самом деле ее в гораздо большей степени беспокоила судьба корабля. «Проказница» стоит того, чтобы ее команда была не просто хорошей, а самой лучшей. И ее отец допустил лишь одну ошибку – взяв Кайла. Остальные члены экипажа были один к одному. Отец хорошо платил своим матросам, больше, чем было принято на обычных судах. Он хотел, чтобы к нему приходили способные люди и трудились с душой. И Альтия не даст повода Кайлу их разогнать.
Она даже почувствовала себя отчасти виновной в том, что должно было случиться с Брэшеном.
Опять Брэшен! Как упорно ни старалась она не думать о нем, ее мысли столь же упорно возвращались к этому человеку. Она закрыла глаза и сразу увидела его перед собой. Вот он стоит, сложив на груди руки, и смотрит на нее с высоты своего роста (а он заметно выше), так, как он часто делает наяву. Губы плотно сжаты – явно не одобряет ее, карие глаза щелками, и даже борода так и топорщится