Немец продолжал говорить. Самсонов рычал, летчики гомонили, Томалевич записывал что-то в блокнот, Прожога крыл всех и каждого по матери, призывая наконец умолкнуть. Переводчик растерянно переводил взгляд с говорливого пленника на полковое начальство и обратно. Под шумок Вера и ас зацепились языками. Пленник быстро понял, что его собеседница хорошо понимает немецкий язык, но немного стесняется говорить. Тимофей видел: собеседники смотрят друг на друга с неподдельным интересом. Причем немец – без всякой враждебности. Тимофей приблизился. Теперь ему было слышно каждое слово. Постепенно утих общий гомон, в блиндаже снова воцарилась тишина. Все слушали троих: немца, Веру и переводчика.
– Выходит, вы совсем нас не боитесь? – холодно спросила Вера.
– Почему же? Боимся, – ас печально улыбнулся. – Мы боимся Господа Бога. Спросите, почему?
Вера покачала головой.
– Я всё равно отвечу. – Немец не отводил от неё пристального взгляда. Что это? Неужто вожделение заметил Тимофей в глазах этого обреченного страшной судьбе, потерпевшего поражение, осужденного за неправое дело, окруженного врагами человека?
– Велико число немецких истребителей, которые разбились из-за попадания в них обломков сбитых вражеских самолетов. В других случаях они сталкивались с подбитым самолетом или были таранены самолетом, который только что сбили. Не один немецкий пилот лишился жизни таким образом.
Голос переводчика внезапно дрогнул. Вера вскочила с места, с грохотом уронив табурет на пол.
– В этих фактах можно увидеть еще одну характеристику воздушной войны на Востоке, – ас продолжал говорить спокойно, будто толковал о чем-то отстраненном, лично его не касающегося. Он глаз не сводил с Веры, а та беспокойно бегала от стены к стене, не обращая внимания на строгие окрики начальства. Наконец она заметила Тимофея, приблизилась к нему, стала рядом, навалилась плечом на его плечо.
– С одной стороны, пилоты пытаются подобраться к противнику как можно ближе, – продолжал вещать немец. – В результате этого большинство побед одерживается в ближнем бою, а с другой стороны, столкновения происходят на относительно малой высоте, что не всегда позволяло спастись, используя парашют. За неимением других средств таран стал вашим основным оружием и потому мы боимся вас. Может быть, стоит освоить другие средства борьбы? Взять на вооружение опыт люфтваффе?
– Он ещё советует нам! – крякнул Томалевич.
Его мнение поддержала сирена воздушной тревоги. Штабной блиндаж быстро опустел. Вера первой выскочила наружу. Когда Тимофей выбрался следом за ней, рев и вой пикирующих бомбовозов уже затихал в отдалении. На сей раз немцы прилетели бомбить не их. Они отправились дальше, в сторону Калинина. Но сирены воздушной тревоги не умолкали и зенитки пронзали воздух прерывистыми очередями. Тимофей приостановился. Силуэты юнкерсов были хорошо различимы на фоне светлого неба. Догнать, вступить в схватку! Эх, где же Наметов? Что за привычка отрываться