– Прости, я сейчас, – я подрываюсь с места, чтобы убежать от него и справиться с непрошеными эмоциями и жалостью, но и Ник тоже встаёт, перекрывая мне путь, хватая за руку и притягивая к себе.
Упираюсь взглядом в его кромку свитера на шее и так сильно жмурюсь, что ощущаю давление в глазах. Но солёные слёзы собираются на губах, и я облизываю их.
– Мишель, здесь нет причин плакать. Почему это тебя так расстроило? – он, применяя силу, поднимает мой подбородок, заставляя открыть глаза и смотреть в его. А я не могу… слёзы заставляют помутнеть взгляд и из горла срываются жалостливые всхлипы.
– Потому что… ты… Господи, Ник, ты же… хороший… такой хороший, – сипло и надрывисто произношу я.
– Нет, Мишель, не обожествляй меня из-за того, что я занимаюсь этим. Так я замаливаю свои грехи, и не хочу, чтобы ты плакала. Я хочу только одного – прими меня, крошка, такого, какой я есть. Потому что благородство это не про меня.
– Но… но, Ник. Ты ведь помогаешь им. Ты же делаешь это не для пиара, не для того, чтобы тебе поклонялся весь мир. Ты делаешь это, потому что ты внутри… вот тут, – я кладу руку на его грудь, – тут ты прекрасен, как бы ты ни уверял меня в своём садизме. И я принимаю тебя, да несколько эмоционально, иногда неправильно… но я принимаю. Сегодня я слишком устала и прости за слёзы, чувствую себя полной дурой. Но когда слышу о том, как издеваются над детьми… возвращаюсь, понимаешь? Я возвращаюсь в тот день, когда ты мне это говорил. И я… просто неконтролируемо.
– Мишель, – его взгляд скользит по моему заплаканному лицу, опускаясь к пересохшим губам. Подушечкой большого пальца он, сминая мои губы, проходится по всему контуру и возвращается обратно, встречаясь со мной глазами.
– Если бы ты была дурой, то я бы никогда тебе не позволил узнать о себе так много. И мне нравится твоя эмоциональность, она показывает мне всю твою чувственность, женственность и беспокойство. За меня. Слишком много информации на тебя свалилось в последнее время, я ведь говорил, что моё прошлое не такое как у Грея. Оно другое, и я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня. Но я понимаю, что у меня родилось желание рассказывать тебе всё, потому что в твоих глазах я не увижу отвращения ко мне. Но сейчас нам надо окончить ужин, посему сходи в дамскую комнату, приведи себя в порядок и возвращайся. Возвращайся ко мне, я буду ждать.
Он наклоняется, оставляя поцелуй на моём лбе, и я слышу его тяжёлый вздох. Его руки, нежно и в то же время так сильно обнимают меня, и я задыхаюсь от полноты спектра любви к нему. Он удивительный, и я до сумасшествия хочу избавить его от маски, за которую он привык прятаться из-за своих страхов прошлого. Справлюсь ли я? Не знаю. Но попытаться-то я могу.
Сорок