И слуг, и господ; внимаю справедливому зову,
И властью закона вещаю: нет помех
Начать суд нелицеприятный сурово,
Что на чистом месте расположен.
Да огласит истец пред богом и людьми вину
Ответчика, и оправдается тот, коли сможет.
В соответствии с принятым решением, глашатай занимал место посередине площадки и вступал во второй раз:
Господин граф, владетель славный,
Вашей чести напомнить тут должен,
Как слуга, несущий службу исправно,
Чтобы праведный суд стал возможен,
Надо сравнить это и ваше мерила —
Толстосуму и бедняку равно годны ли
Они для обмера земельных наделов,
Иначе – рядиться без дела.
И с теми словами клал он на землю аршин. Граф под надзором шоффенов, измерял лежащую на земле палку, приложив конец своего «правильного аршина» к ее концу. И когда, таким образом, доказывалось ее соответствие оной, глашатай спрашивал в третий раз:
Владыка, вопросить велит мне закон:
Можно ли мерить этим аршином
Прилюдно поля спорных сторон,
Что к суду прибегнуть решили?
И граф отвечал:
Даю такое право,
И под угрозою виры13 и наказания плоти
Запрещаю неправду чинить и расправу,
Мерить велю по древним законам, известным в народе.
Тотчас же приступали к измерению делянок посредством аршина, обходя их вдоль и поперек, совершая необходимые замеры и устанавливая истинные величины полей. Когда все было готово, граф занимал свое место в суде и повелевал шоффенам огласить решение, как того требовали закон и обычай.
С одобрения мира на этом поле сейчас,
Под оком, с небес смотрящим на нас
В ясный день, начать в самый раз
Не предвзятый наш суд.
Подойдите и встаньте вот тут,
Мужи велемудрые, так же как шли вы
Друг за другом в поле не суетливо
В поисках правды; и без волокит
Пусть каждый из вас все как есть говорит,
И падет кара на вора, пока солнце стоит.
И вердикт выносился согласно большинству голосов шоффенов».
После замечания, что автор «Анны Гейерштейн» позволил себе «весьма извинительную поэтическую вольность», позаимствовав кое-что из стихотворных свидетельств «Открытого полевого суда» аббатства Корби и переместив их в «Независимые трибуналы Феме» Вестфалии, м-р Пэлгрейв указывает на необходимость исправить ряд ошибок в романе, и вместе с тем, он полностью разделяет мнение его автора, относительно действительного устройства последних названных судов. Далее он говорит: «Протоколы судейских слушаний не подтверждают бытующее мнение о творимых ими жестокостях и насилии». И тут мне должно засомневаться – достаточно ли сухих протоколов заседаний трибуналов, чтобы совершенно