Можно было опять пойти под навес, но я не хотела отходить от тележки, чтобы сразу выдать покупку нежданной помощнице. Но она остановилась у крайнего обеденного стола, поставила пузатую бутыль из выдолбленной тыквы и призывно махнула рукой. Пожав плечами, я подошла.
– Учти: обратно к своим вещам я сейчас не пойду. Не буду по солнцепёку туда-сюда мотаться.
– И не надо. Вот, угощайтесь, – она разлила ярко-зелёную жидкость по стаканам из толстого стекла. – Это наш…
– Никниковый настой, – закончила я. – Бывала я у вас. Спасибо! Да, больше нигде такого не делают!
– А когда были?
Вот любопытная!
– Пять лет назад, – я допила терпкий напиток и протянула опустевший стакан.
– Я вас не помню, – пробормотала она, подливая.
– Я тебя тоже, – усмехнулась я. – Не тяни – говори, чего хочешь!
Она нахмурилась, вздохнула, сжав узкие губы.
– Пообещайте, что ответите на мой вопрос. Что расскажете, о чём я спрошу, и чтобы честно! Всё, что знаете!
Голос у неё стал строгий, почти взрослый. А я впервые по-настоящему удивилась. Выходит, ей нужна не вещь, а информация.
Что это могло быть? О чём она хотела узнать?
О чём хотят узнать в её возрасте? Наверное, что-то про секс.
Может, у неё был неудачный первый раз. Или наоборот, чересчур удачный. Может, ничего ещё не было, но она что-то такое непонятное видела, свою маму, например, и теперь ищет объяснений. А может, ей не нравятся мальчики, одни девочки, и она не знает, что будет дальше. Поэтому и обратилась ко мне – у меня метка подходящая. А знакомым рассказать стесняется…
– Обещаю, – просто сказала я и сделала хороший глоток.
– Хорошо, – кивнула она, – теперь моя часть сделки. Я пошлю брата к бабушке, и она не продаст этой свою пряжу, – юница кивнула в ту сторону, куда укатили Зейзи. – Бабуля уже два раза пропустила, когда скупали. С этой договорилась, что вечером к северным воротам подвезёт. Я упрошу, чтоб продала вам. Бабуле всё равно, кому. А мне…
– Идёт, – я встала, – зови брата. Я сейчас…
Хотя живот продолжал побаливать, я не поленилась сходить к тележке и кое-что захватить. Когда вернулась, юница уже инструктировала худого бритоголового мальчишку. На нём была только обтрёпанная юбчонка да скромный школьный нашейник из деревянных бусин. Но подвески там были знатные: «грамота», «арифметика» и даже «астрономия». Значит, лучший в своём круге…
– …И передай, что я смешаю ей новую краску, – застала я конец фразы.
– Держи, – я протянула посыльному длинный цилиндрик конфеты, завернутой в лист вагги, – это тебе, – отдала такую же юнице, – а это мне, – и присев, я начала разворачивать потемневший, но не утративший гибкости лист.
Мальчишка поблагодарил и вмиг умчался, мелькая розовыми пятками. Угощение он прижимал к груди обеими руками.
Юница свою конфету положила