– Зачем ты так спутался с Блейном? Зачем?
Я потерлась подбородком об его руку, а затем прижалась лицом к его груди и выплеснула из себя все. Мой гнев на него за то, что он позволил так сильно избить себя, за то, что влез в такие большие долги, за то, что был игроком и пьяницей, за то, что мне пришлось все за ним подтирать. Опять. Как всегда.
– Папа, на этот раз ты действительно облажался. То, что мне приходится ради тебя делать…
Я замолчала, не желая признаваться в том, что я работаю в сопровождении. Независимо от того, спала я или нет со своими клиентами, это все равно плохо пахло. У слова «сопровождение» в любом случае был сильный негативный оттенок.
– Я делаю все, что могу. Оберегаю Мэдди. Стараюсь, чтобы она осталась в колледже. Она очень хорошо учится. Даже повстречала парня… может, тебе придется очнуться, чтобы хорошенько его отпинать.
Я неотрывно глядела в его лицо, надеясь, молясь о том, чтобы он пришел в себя. Ничего не произошло.
Взяв бумажную салфетку с тумбочки рядом с его кроватью, я высморкалась.
– За последние месяцы я познакомилась с несколькими замечательными людьми. Поначалу я думала, что работа на тетушку Милли будет кошмарной, но, знаешь, пока что все довольно здорово. Моим первым клиентом был Уэстон Ченнинг Третий. Да, третий. Из-за этого я все время прикалывалась над ним.
Улыбнувшись, я вспомнила Уэса и нашу с ним встречу. Вспомнила, как с первой же секунды, когда увидела его поднимающимся по лестнице на пляже, поняла, что буду околдована его обаянием.
– Уэс научил меня серфингу. А еще тому, что не все мужчины одинаковы.
Хмыкнув, я откинулась на спинку стула, положила ноги на край папиной кровати и рассказала ему о двух моих любимых парнях. О том, что Уэс пишет сценарии и происходит из прекрасной семьи. Обещала папе, что, если он очнется, я отведу его на один из фильмов Уэса и куплю ему большущее ведро попкорна.
– А потом у меня был Алек. Он француз, папа. Самый настоящий, натуральный француз. Он называл меня «ma jolie». По-французски это означает «моя прелесть». Должна признать, мне это нравилось.
Я смахнула с лица прядь волос и откинула голову, глядя в потолок. На плитке над папиной головой были отпечатаны пляжные сцены. Мне это пришлось по душе. От мысли, что, придя в себя, папа в первую очередь увидит пляж, а не голый белый потолок, становилось чуть легче.
– И вот, Алек нарисовал меня, папа. Некоторые из этих картин тебе бы не особо понравились, потому что на мне не было одежды, но он этим не воспользовался. Ну то есть не совсем. Мы с ним развлекались, и он любил меня. Только это отличалось от той любви, которую я испытывала раньше, и от тех глубоких и сильных чувств, что я до сих пор испытываю к Уэсу. Я бы сравнила это со своей любовью к Джинель, только это была мальчиковая версия и содержала чуть большую дозу физического контакта.
Гораздо большей, если говорить откровенно. Я ухмыльнулась и бросила взгляд на папу. Нет, его глаза по-прежнему были закрыты.
– Алек научил