В половине девятого Алекс вернулся домой, и вместе с ним пришло первое испытание этого дня: нужно одеться. Ограниченная подвижность, вызванная болью в области шеи и плеча, весьма осложняла задачу.
– Мелвин, – сказала Ди-Ди, глядя в зеркало на свою левую руку.
Ее плечо немедленно отозвалось жгучей болью. Болью, которая наступает вследствие перегрузки мышц и воспаления нервов. Врачи сказали, что придется это терпеть еще несколько месяцев.
Что ей сказала психиатр? Поговори с Мелвином. Покажи ему, кто здесь главный.
– Ну ладно, – начала Ди-Ди, обращаясь к своему отражению. – Слушай сюда. Сегодня важный день. Мне предстоит много работы. И работа эта заключается в том, чтобы вспомнить то, о чем ты заставляешь меня забыть.
Ее отражение… продолжало оставаться простым отражением в зеркале.
– А, черт с тобой. Это самый тупой, самый идиотский… Слушай! – Детектив угрожающе посмотрела на свое отражение. – Сейчас я все это с себя снимаю и иду в душ. Затем выхожу оттуда нормальным человеком и надеваю свой костюм для йоги, потому что мне так сказали.
Действительно, Рассел Илг, физиотерапевт, попросил ее приехать в черных штанах для йоги и плотно облегающей черной майке. Плюс он попросил ее взять с собой мел, так что Ди-Ди ни капли не удивится, если он вдруг решит использовать ее в качестве школьной доски.
– Ты меня задолбал, – безжалостно продолжила она. – Ты мне мешаешь. Так что давай, Мелвин, сходи покури или еще что. Понимаешь ли, время-то идет и меня уже тошнит от этого дома, мне надоело таскать одежду мужа, надоело вонять, как обезьяна в зоопарке. Шесть недель уже прошло, и… мне уже хочется чем-то заняться. Сидеть в четырех стенах – это не мое. И если ты часть меня, то должен это понимать, Мелвин… ты должен меня понять.
Позади скрипнула дверь, и в проеме возник Алекс.
– Ну как? Получается?
– Да хрен там с два.
– Буду расценивать это как «вполне вероятно».
– Да пошло все в задницу.
– Может, помочь? – Алекс кивнул на рубашку, которую Ди-Ди смогла снять только наполовину, а точнее, только высвободила здоровую руку.
– Давай.
Алекс расстегнул верхнюю пуговицу и медленно стал спускаться ниже. Были времена, когда Алекс, неспешно и со знанием дела раздевал ее прямо перед этим зеркалом, а у нее тряслись коленки и перехватывало дыхание. Сейчас же она ощущала себя скорее неуклюжей.
Скорее даже не так – разбитой, слабой и бесполезной