прикинул в голове, что углубляться в городские кварталы было намного опаснее. Наверняка уже началась зачистка и вероятность попасть в лапы «коалиции» – так он решил называть захватчиков, в этом случае многократно возрастала. Расположение улиц за музыкальной школой он знал плохо, а точнее фактически и не знал, да и разрушено было много. Выгоревшие окна и общий беспорядок – мусор, трупы, разбитая мебель и машины – всё это изменило рельеф, и ориентироваться было весьма сложно. Снизу от реки, правее школы на улицу Ленина выходил Московский тракт, на углу которого стоял большой магазин, торгующий коврами. Остатки магазина Андрюша видел через дорогу, с места, где очнулся. Полуобвалившийся фасад и выходивший изнутри дым не оставляли сомнений, что магазин тоже разрушен и делать там нечего. Но это был неплохой ориентир, и Андрюша решил через пройденные уже остатки школы и обувного вернуться к перекрёстку, откуда спускаться к реке через дома вдоль улицы вниз, попутно осматриваясь. Следовало определиться, тащить ли туда Петухова или пока оставить. Подумав, решил не разлучаться с раненым и единственным близким ему сейчас человеком, памятуя, что всегда плохо ориентировался в городе, из-за чего в прошлом иногда случались дУдардные казусы вроде пропущенной по рассеянности остановки, и над этим периодически, но беззлобно подтрунивали родители (где они?). Андрюша из своих многочисленных поездок в музыкалку помнил только, что Томь протекает ниже и позади школы. Тут же пришли картины, когда он с мамой и папой гулял весной по набережной, поедая мороженое «22 пингвина», такое вкусное, на сливках. А ещё был молочный кок… – мысли на полуслове оборвал шум из развалин, раздавшийся впереди слева, недалеко от магазина ковров. Андрюша быстро присел за кучу кирпичей и дёрнул вниз Петухова. Тот качнулся и мешком осел рядом, закатывая глаза.
– Не вовремя ты! – подумал Андрюша, нашаривая сбоку кусок кирпича для самозащиты. Но всё обошлось. Вдруг впереди показалась собака с подпаленным боком, – успевший покрыться корочкой свежий ожог и обгорелая шерсть вокруг не оставляли сомнений. Но важным было не это. Псина была с ошейником и зажимала в пасти явно что-то съедобное. Андрюша тихонько свистнул, как умел, стараясь подражать тому, как обычно на улице подзывают собак. Псина испуганно шарахнулась и чуть отбежала, не покидая, однако, места полностью и подозрительно глядя на двуногое грязное чучело в очках, возникшее из развалин. Андрюша тихонько присвистнул ещё раз и осторожно поманил собаку рукой.
– Иди сюда, лохматая! Иди, не бойся!
Собака засомневалась и вильнула хвостом, услышав спокойную речь. Продолжая успокаивать животное и демонстрируя недюжинный артистический талант, Андрюша звал собаку, постепенно чуть придвигаясь к ней. Та оставалась на месте и не подходила. Но и не убегала. И тут Андрюша понял, что собака очень хочет пить. На эту
