– В каким смысле – в Орден? И при чем все-таки здесь Амонис?
– Амонис – тот, кому ты обязан своей сохраненной жизнью и воистину эпохальной судьбой.
– Он – Мастер? – спросил Николас, ощущая то и дело проносящийся по его коже холод.
– Как и ты, сын наш. А теперь отдохни. Пусть твоя внутренняя сущность осознает, что вернулась домой, и перестанет ощущать опасность, – прошептала девочка, и принц почувствовал, что его глаза слипаются…
Перед взором Николаса простиралось бескрайнее космическое пространство, освещаемое лишь светом далеких, чуждых звезд.
На первый взгляд все выглядело мирно и спокойно, но спустя секунду начали раздаваться множественные вспышки, выпускающие тысячи серебристых корабликов. Они уже были знакомы принцу, он видел их во время сражения с Конфедерацией.
Явившись, межпланетники замерли, а еще спустя мгновенье пространство содрогнулось, задрожало и начало тянуться и выгибаться, словно кто-то пытался выдуть огромный мыльный пузырь, который растягивался и растягивался, пока, наконец, не лопнул, а из образовавшийся дыры показалась святящаяся подобно молодой звезде гигантская сфера.
Сердце Николаса замерло, он чувствовал страх, но не свой, а страх находящихся в серебристых корабликах пилотов.
Страх был не просто силен, его дополняла опустошающая душу безнадежность. Каждому из пилотов хотелось закрыть глаза и бежать как можно дальше от этой ужасной сферы. Однако бежать было некуда. Оставалось лишь ждать, ждать скорой смерти и надеяться отнять у врага в обмен на свою жизнь хоть что-то…
Принц проснулся мокрым от пота. Сердце бешено билось, а разум с трудом соглашался признать, что он находится в шатре, на удобной и просторной кровати, а не перед лицом медленно приближающейся смерти.
Повернув голову в сторону очага, Николас увидел знакомых ему девушек. Подруги безмолвно смотрели на горящий костер. Все, кроме хозяйки джарда. Она играла со своим питомцем. Заметив, что Николас открыл глаза, девочка остановила зверя и повернулась к принцу:
– Ты проснулся. Хорошо. Теперь поешь. – Она указала рукой в направлении небольшого столика, на котором дымилось жаркое.
Давно пустовавший желудок принца тут же напомнил о себе, и Николас, позабыв о скромности и манерах, набросился на еду. Он ел с такой жадностью, словно ничего вкуснее в своей жизни не пробовал. Заглатывая кусок за куском и запивая яство большими глотками свежего морса, принц даже закрыл в наслаждении глаза.
– Во время сна ты тяжело дышал и метался. Почему? – спросила девочка, когда его трапеза подошла к концу.
– Мне приснился кошмар, – добродушно ответил ей Николас, вытирая салфеткой рот.
– Это что-то плохое, да? – уточнила она, приближаясь.
– Вроде того, – благодушно согласился принц. Отдых и сытная пища сделали свое дело: Стихии больше не пугали Николаса, напротив,