– Как жаль! Не поняла странное состояние сильного беспокойства и тревоги. Охвативших с раннего утра, о родителях и большом Алексее. Не отпускавших сердце до трагического известия! Ещё не научилась читать посланные небом предупреждения. – Катюша вытерла слёзы.
– А причём здесь Ведерников? – Я ещё не совсем вернулся на землю.
– Так ты не знаешь? – Сестрёнка опустила голову.
– Он первый бросился спасать малышей. Там был его младший братишка. В итоге сильный ожог лица и глаз, сложный перелом ноги. А вот руки и главное пальцы нашего музыканта остались целы. Люди видели, когда началась рушиться кровля, папа почти силой успел вытолкнуть его в окно. Видно не успев крепко завязать верёвку из простыни. Уже потом бросился к маме, так как её не было видно. Хорошо, перекрытие рухнуло частями, а не полностью. Что очень быстро приехали пожарники и успели вытащить родителей из под горящих обломков.
На больничном дворе стояло множество знакомых и совершенно не знакомых людей. Поникшие фигуры говорили об утрате, затронувшей не только нас, но и тех, кто молчаливо присутствовал здесь. Кто ещё долго будет приходить, и приезжать проститься с прекрасными людьми – нашими родителями.
Первыми обняли мои плечи Матус и Ольга Ароновна. Подходили выразить искренние соболезнования папины и мамины сослуживцы, друзья, соседи и многие другие, иногда совсем незнакомые люди. Отвечал на вопросы, что-то говорил, принимал какие-то решения. Но взор постоянно останавливался на окнах морга, где сейчас находились родители, и куда нельзя было входить. В последующие часы решались дополнительные и обязательные вопросы. Хотя нас и старались освободить от многих проблем, но без участия представителя семьи, обойтись, конечно, было нельзя. Каким-то образом быстро разлетелась трагическая весть. Из разных далёких и близких городов, со всех концов страны приходили телеграммы соболезнования, приезжали бывшие мамины воспитанники, сослуживцы отца, друзья. Шли и шли жители посёлка, навсегда попрощаться с родителями. Они лежали рядышком в гостиной нашего дома. Маму одели в светлую одежду. Папу в офицерский мундир, который так шёл ему, и которым мы всегда любовались. Вокруг было огромное количество самых разноцветных цветов. Отдавая последние почести, сменяя друг друга, два гроба с телами самых дорогих для нас людей, несли по дороге до кладбища на руках. А за ними медленно двигалась скорбная, многолюдная процессия и наша, разом осиротевшая семья. Только несколько лет мы прожили здесь, а мама проработала в поселковом детдоме, но как много народа было на похоронах. Стоял солнечный и тёплый день, прохладный ветерок шелестел в пожелтевших листьях деревьев. Не было сил сдерживать рыдания.
– Вытри слёзы! У евреев на похоронах нельзя плакать. Нужно сказать, Благословен Праведный судья! И радоваться, ведь они рядом с Богом! Для их светлых душ это праздник.
С благодарностью