И, наконец, в третий раз мы столкнулись с ним в кафе в Бейт-Габриэле на берегу Кинерета.
Я остановился перекусить по дороге в Кацрин, что на Голанских Высотах, ехал туда по делам.
В кафе было мало народу, тихо играла душевная музыка: это место – Мемориал в честь молодого, безвременно ушедшего из жизни парня, созданный его родителями.
Здесь всегда чисто, прибрано, а музыка располагает к спокойствию и умиротворенности.
Авиноам сидел один и безучастно смотрел на странные фотоработы на стене, изображавшие прищепки и веточку, прикрепленные к веревке, и еще какой-то модерн.
Я подсел.
Он вдруг сказал:
– И эта тоже ушла.
Затем, не обращая внимания на мои округлившиеся в недоумении глаза, продолжил:
– Я тебе говорил, что моя жена умерла при родах. Так вот после этого я привел в дом Хению. Она жила со мной два года. Потом уехала отдыхать в Швейцарию, да так ко мне и не вернулась… А дочка ее успела полюбить…
Шесть лет после этого я не прикасался к женщинам. Сам воспитывал ребенка, ухаживал за мамой. Не мог видеть их.
Потом по работе пришлось надолго уехать в Америку. Я работал в Чикаго и Бостоне. Перед отъездом я нанял филиппинку. Молодую. Красивую. Она хорошо относилась к маме и дочке, ухаживала, как родная.
Я вернулся и через полгода стал с ней жить. Она и за мной хорошо ухаживала. И вот недавно она исчезла. Полиция нашла ее. Оказывается, она из какой-то банды. Она обобрала меня на крупную сумму, утащила драгоценности и деньги. Их не нашли. А ее депортировали.
Я сидел молча. Он говорил и, по-моему, не видел меня. Глаза смотрели сквозь меня и сквозь эти модерновые фотокартины.
Потом встал, оставил деньги на столике и ушел. Шаркая все теми же стоптанными и давно не чищенными ботинками с вечно развязанными шнурками.
Выдающийся инженер. Странный и несчастный человек.
Шагов, или Переэкзаменовка любви
Доцент Шагов был страшен студенческой публике сразу несколькими параметрами. Первое – он не смотрел в глаза. Он смотрел куда-то вниз. Но ежели его небольшие острые глазки впились в твои зрачки – значит тебе конец. Утопит, как пить дать!
Второе. Сам предмет. На первой же лекции он объявил: – Не надо отвлекаться на учебники и другую муру! Я вам читаю, вы конспектируете, а на экзаменах отвечаете только по моим лекциям – и все! Шаг влево, шаг вправо – и вы в дерьме! Ясно?
Третье. Мужик делал докторскую, а потому топил тематику в интегралах и дифференциалах по делу и без. Запомнить всю эту муйню без поллитра было практически невозможно.
Ну и наконец, в- четвертых, среди студентов за ним шла слава мясника и головореза вперемежку с кровожадным вурдалаком: из группы в двадцать человек он, как правило, топил с десяток. Остальные выползали с экзамена с обглоданной башкой набекрень и трояками в зачетках. Четверка у Шагова считалась верхом совершенства и большим шиком.
Вот