Продолжая выкручивать наглецу руку, она прошипела что-то невнятное. Санька с другого конца комнаты смог разобрать только конец фразы:
– … у меня вообще-то муж есть.
– Есть, – согласился Артур и резко дернулся, вырываясь из захвата. – Только ты им не пользуешься. Все уже в курсе.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Саньке показалось, что он слышит хруст собственных позвонков в распрямляющейся спине. Дыхание у него перехватило. Но с трудом преодолев спазм диафрагмы, он уткнулся взглядом в кристальные глаза Линь. В них больше не было ни злобы, ни ярости, ни элементарных слез. Они смотрели прямо Саньке в душу, потому что…
Шаг. Я помню наш вчерашний разговор, Линь. Помню, как ты – светлый и невозможно грустный ангел, – потеряла свой вечный самоконтроль, разрыдавшись вечером в моей каморке, как слезами окропила мои загрубевшие от работы руки, повергнув меня в хаос таких понятных и знакомых чувств никчемности и ненужности в том мире, что начинается за дверью квартиры. Нет, не дома, не родного гнезда. Квартиры. Места, где можно упасть без вызова скорой.
Два. Я помню твои слова. Ты выплескивала в меня всю горечь истекшего года неудачной совместной жизни с тем, кто просто оказался в нужное время, в нужном месте и с нужным тебе предложением. «Я не знаю, что такое любовь». Твой голос сорвался в пропасть на этой фразе. И лживое «я тоже» слетело с моего языка раньше, чем я понял, что люблю тебя. Так я годами отвечаю на слова жены о любви. Я тоже. И я тебя. Ну конечно, дорогая, и я. Это происходит помимо моей воли… Но на слово «люблю» уже давно наложено табу.
Три. Мы были одни с тобой там. И плохо ты меня знаешь, если в твою голову сейчас закралась мысль о предательстве. Это подозрение сейчас больнее, чем твой выжигающий душу взгляд. Я не знаю, в какой момент Артур появился под дверью моей каморки. Наверно, не слишком рано и не слишком поздно. Самое то, чтобы услышать твой крик души о холодных ночах с тем, кто имеет на тебя право только из-за штампа в паспорте.
Четыре. Право. Иметь право на кого-то – это полный бред. Но молю тебя, Линь, отведи хоть на миг глаза. Я, дурак, только сейчас начал понимать, что вчера у меня был Шанс тебя спасти. Сказать тебе «ты моя». И почему-то я уверен, что ты сама подала бы мне руку, сама пошла бы рядом прочь от всего… И тебе было бы плевать, что ни у одного из нас