– Именем закона, отворите!
Негр послушно отворил дверь, не дожидаясь повторения требования, и выставил свое обезображенное лицо.
Посетители окаменели, словно увидели голову медузы. Индеец, не ожидавший подобной встречи, совершенно опешил.
Последовала пауза.
– Войдите, – сказал Казимир с приветливым жестом и ласковой улыбкой, которая, впрочем, вышла у него отвратительной гримасой.
– Это прокаженный, – сказал один из белых, одетый в мундир острожного надзирателя. – Ни за что не войду к нему в хижину.
– Что же вы не входите, господа? – спросил негр.
– Да как входить-то? Тут, наверное, все прогнило, все пропитано проказой. Не может быть, чтобы здесь спрятался беглец.
– Как знать, – возразил другой надзиратель. – Не остаться бы нам в дураках… Можно принять некоторые меры предосторожности.
– Ну, ты и принимай, и входи, а я не желаю. Тут один воздух чего стоит…
– Я войду, – сказал индеец, думая о награде и о многочисленных стаканах водки, которые можно будет купить на полученные деньги.
– Я тоже! – объявил второй надзиратель. – Ведь, черт возьми, не умру же я от этого.
– Милости просим, – сказал Казимир, состроив довольную мину.
Надзиратель, обнажив тесак, первым вошел в хижину, скудно освещенную солнечными лучами, проникавшими через дверь. Индеец последовал за ним, осторожно ступая на цыпочках.
Всю меблировку хижины составляла жалкая койка прокаженного. На полу стояла убогая утварь. В углу лежал ворох листьев макуйи. Больше не было ничего.
– А здесь что такое? – спросил надзиратель, указывая тесаком на ворох.
– Не знаю, – отвечал с глупой усмешкой негр.
– Не знаешь? Так я узнаю сам.
И он замахнулся тесаком, собираясь запустить его в листья.
В этот момент послышался резкий, пронзительный, хотя и негромкий, свист, и надзиратель как стоял с поднятой рукой, вооруженной тесаком, так и застыл в этой позе.
Он, казалось, окаменел от ужаса. Индеец тем временем успел выбежать вон. Он тоже испугался до смерти и даже забыл думать про водку.
– Ай-ай, – кричал он. – Ай-ай!
В голосе его слышался невыразимый ужас.
С полминуты надзиратель не мог опомниться. Прокаженный стоял неподвижно и незаметно щерился коварной улыбкой.
– Что же вы не ищете? – спросил он.
Голос негра привел надзирателя в себя. Он встрепенулся и пробормотал, задыхаясь:
– Ай-ай!.. Это ай-ай!.. Малейшее резкое движение – и я погиб. Надо убираться подобру-поздорову.
Тихо, осторожно отставил он назад одну ногу, потом другую и торопливо попятился к выходу.
Он было уже вздохнул с облегчением, как вдруг над его головой снова раздался тот же свист. У надзирателя волосы встали дыбом.
С потолка, шурша чешуей, медленно спускалась длинная, тонкая змея, толщиной с горлышко графина. Цепляясь хвостом за балку, змея опустила голову вниз и готовилась вонзить в надзирателя свои ядовитые