Елена не любила веселые гулянки. Сама была девкой простой, да и матери с отцом надо было помогать, за младшими следить. Детей в семье было шестеро. Она была самой старшей и порой все держалось на ней. Приходилось и хлеб месить, стирать, воду носить. Кроме школы хотелось и книжку хорошую почитать. Хоть занятия в школе и отменили но учебный год был последним, забрасывать учебу не хотелось. Были у нее и подруги в деревне. Так те наоборот к танцам привыкшие каждый вечер уговаривали ее с ними сходить.
– Чего ты все дома, идем с нами. Хоть развеешься.
Долго уговаривали и даже у ее родителей разрешения попросили и она на один вечер согласилась с ними сходить. В хате, где обычно проходили гулянки в печку и грубку забрасывали дрова постоянно и так натапливали, что чугунная дверца раскалялась докрасна. В доме становилось тепло, а потом еще и народ надышит, да в пляс пойдет, так порой и окна открывали, что б не так жарко было. Пар из окон валил как из бани. Дом был сделан из круглого леса с резными окнами и ставнями. Пол здесь был положен из толстых дубовых досок, да же не прогибающихся под ногами танцующих. Но в самом центре хаты да же невооруженным взглядом было заметно, что больше всего двигались здесь. На стенах на полках в горшках были расставлены свечки. Их ставили в песок и девушки периодически меняли их не давая догореть до горлышка. В углах под рушниками висели образы Спасителя и Девы Марии. Подружки Света и Маруся на лавку да же не приседали. Гармонист менялся один за другим, что б не так уставать, да и самим хлопцем хотелось козырнуть чубами, новыми сапогами и потанцевать с девчатами. Елена наслаждалась знакомыми мелодиями, которые из года в год напевали простые крестьяне. А под гармошку, так ловко исполняли их хлопы, их было еще приятнее слушать. Танцевать не хотелось. Сильно устала за день. Просидев с часок Елена не дождавшись подруг выскользнула с хаты и пошла по расчищенной улице домой. В окнах домов было видно, что люди собираются ко сну. Небольшой свет из окон чуть освещал дорогу. Но назвать ото дорогой было трудно. Всего две разъежженные полосы от полозьев саней, поочередно то поднимаясь, то опускаясь одна над другой. Оставалось пройти метров пятьсот вдоль остроконечных верхушек деревянного забора, торчащего из сугробов. Возле перекрестка со стороны выскочил соседский парень с криком и схватил ее за руку.
– А кто здесь ходит?
У Елены душа ушла в пятки от испуга. Она отпрянула и ноги соскользнули к колею. Если бы не было по бокам сугробов снега можно было бы сломать ногу или руку. Сосед довел до ее хаты. Сняв валенки, полушубок Елена залезла на печь спать. Долго ворочалась и не могла заснуть. Вроде закроет глаза, а они открыты. Под утро только уснула. Мать на следующий день заметила, что у дочери глаза красные, невыспавшиеся, да плечо дергается. Расспросила про вчерашний вечер, а потом в соседнюю хату к бабе Люде завела.
– Что внученька случилось? – спросила бабушка.
Рассказала Елена и ей, как и маме, что напугал ее сосед.
– Бывает. Ничего. Испуг твой вылечим.
Бабушка Люда была им родной по папиной линии. Несмотря на свои восемьдесят шесть лет она наравне со всеми женщинами деревни ходила в лес по ягоды и грибы. Молодежи всегда давала ценные советы, да траволечением увлекалась. Добра была ко всем, особенно к своим внукам. И Леночку любила. Баловала ее на праздники и дни рождения, лечила, когда ноги промочила и горла болело. Много разных снадобий могла приготовить, а могла и простым парным молоком лечить. Когда в лес ходила травы да корешки заготавливала, могла с них лечебные