Скоро, перед самим боем, гурьба спускалась с высот к реке Вятке. Пять батальонов под звук духового оркестра высадились с парома восточней деревень Яковлева Гора. С крутого берега доносился орудийный гул. Ответом красноармейцев потянулось в цепях громкое «Ура!» «Давай, давай, вперед, час пробил!» – слышалась на барже команда. Оркестр выдавливал мелодию интернационала. Как только баржа сблизилась с берегом, Чуйков поднял к глазам бинокль. Он увидел – со стороны деревни Бессониха поплыла рыбацкая лодка. На судне три офицера противника с поднятыми красными флагами гребут веслами в направлении берега, желая сдаться.
Метров за сотню от берега пароход следом за баржей засел на мель. По команде Чуйкова вскриками: «Давай!» «Даю!» – откликнулось ответным эхом. Оркестр продолжал играть интернационал.
– То-то и оно, давай, прыгай. Водичка-то не ледяная, а теплая. Кисельные берега, только надо отвоевать их! У Колчака! Даешь Урал, ворота Сибири! За Ленина, вперед! – призывал, поднимая бойцов в атаку, Виктор Филин.
Титов прыгнул в воду, вода была по горло. Тело все вымокло, ноги еле передвигали шаг. Сотни красноармейцев, а с ними в атаку идти не страшно. На берегу хорошо видно отступление белых. Их фигурки потянулись на гору, не пытаясь вступить в огневое соприкосновение. Шаг за шагом, скоро вода отступила по пояс, а скоро с приближением к берегу сошла совсем на нет. На берегу громко кричалось «Ура!» Волна за волной атакующие углублялись на плацдарме.
– Ну вот, пошли, голуби ясные, на подъем поскакали. Получилось, значит, бежит беляк! Давай, орудия на гору тяни! Даешь Яковлево! Даешь Терши! – кричал Азин на боевые порядки.
Они шли вперед, делая значительные подвижки.
– Раз, два – взяли, – кричали батарейцы, подкатывая орудия на гору до деревни Яковлево.
Катили по воде вброд по реке Анзирке. Комдив Азин засел на колокольне церкви, превращенной в командный пункт. В воздухе с речного горизонта – орудийный гул красных кораблей, дерущихся с колчаковской речной флотилией.
– Сватка жаркая, брат на брата, русский на русского, ни своей, ни чужой крови не пожалеют. – говорил Чуйкову комдив Азин.
Чуйков тревожно нахмурился в лице, советовал, просил:
– Сюда из резерва надо еще одно орудие присоединить, без подмоги пропадем.
– Солнце как на горизонте поднялось, высоко. Самый раз с атакой на плечах завоеванный плацдарм расширить, – сказал на запрос Чуйкова Азин.
– Поэтому, товарищ комдив, разрешите мне с товарищем Якушевым на северную окраину новой Мурзихи на подстраховку батальон бросить. Мало ли чего – не удержим Новую Мурзиху.
– Добро, действуй, – распорядился комдив.
Василий спустился с колокольной лестницы вниз, вышел на улицу. На улице садился на коня, скакал на боевые позиции.
– Вот, ребята, белые впереди, мужайтесь, говорил Василий, добравшись до батареи, видя впереди белые цепи.
Кони кавалерии саблями рубились в кровь.