Я тихонько прыснула – это был с некоторых пор мой смех. «Понятно, сколько вы пьете, если ваш сын думает, что SAQ – это имя нарицательное». Я часто говорила о Ное «ваш сын», и никто меня давно уже не поправлял. Катрин рассмеялась: «Это не слово, мой родной. Это сокращение: Societé des Alcools du Quebec[21]. Но ты все равно молодец».
Ной убрал буквы и снова склонился над своей подставкой с сосредоточенным видом, я не удержалась от улыбки. Я так часто играла в скрэббл с Флорианом! Это было наше «стариковское времяпрепровождение», как мы любовно называли такие часы. Мы усаживались летом на балконе, зимой – перед маленьким этаноловым камином, открывали бутылку вина, или я готовила коктейли, и подолгу играли, спокойно и безмятежно, по крайней мере, мне так казалось… Как же от этих воспоминаний, которые я считала безмятежными, мне теперь больно! Они задним числом отравлены близостью конца, в котором уж точно не было ничего безмятежного. Я играла в скрэббл, попивая коктейли и твердо веря в счастье, которого не было. Как долго еще я не смогу вспоминать об этом, не чувствуя себя наивной дурой?
«Хорошо нам будет в богадельне, верно? – говорил Флориан. – Старичок, старушка и скрэббл». Когда он перестал упоминать о богадельне? Я этого не заметила. Но картины совместной старости, должно быть, исчезли задолго до конца нашего союза.
Я провела рукой по лицу, как будто этим простым движением могла смахнуть мысли, которые, надо полагать, засели во мне очень и очень надолго.
В тот раз, когда мы любили друг друга у камина в доме моего отца, пока тот катался на лыжах со своей женой и моей сестрой, я испытала такой силы оргазм, что совершенно сорвала спину, после чего пришлось всем объяснять, что я слишком сильно чихнула. Весь остаток рождественских каникул мы улыбались, как два идиота, всякий раз, когда мне случалось чихнуть («Осторожно, спина! – Ничего, обойдется…») и отпускали дурацкие шутки на тему: «Что-то мне очень хочется чихнуть…»
В тот раз, когда мы заблудились, направляясь в гости к одному из его братьев, переехавшему в какую-то деревню в баварской глуши, и забрели, надутые и недовольные, в маленький трактир, казалось, сошедший со страниц сказки или романа «плаща и шпаги». Мы сели за деревянный стол на улице и выпили несколько кувшинов холодного пива, глядя, как сгущаются сумерки над горами и долиной. Мы были вместе уже больше трех лет, но в тот вечер говорили так, будто только что узнали друг друга. Мы диву давались и смеялись до упаду – мы снова друг друга покорили.
В тот раз, когда мы читали газеты февральским утром в воскресенье, и, подняв голову, я вдруг увидела, что он смотрит на меня. Он улыбался, и его голубые глаза сияли теплым, обволакивающим светом. «Ты самая красивая женщина, которую я видел в жизни», – сказал он мне, после чего спокойно вернулся к чтению. Оттого, что мы были вместе уже четыре года, и оттого, что, если говорить объективно, я никогда не была самой красивой женщиной, которую он видел в жизни, мое сердце как будто растаяло в груди…
– Ты играешь во «в тот раз, когда»? – спросил меня Никола.
– Что?
– Ты