Природа обидела их, лишив разума, но сохранив примитивные желания – голод, похоть, светобоязнь. Звери появлялись, если кто-то из нас пытался обратить человека против его воли или не соблюдал всех установленных правил и ритуалов. В наши годы на подобный шаг может пойти лишь преисполненный гордыни Птенец, который решил, что Мастер слишком уж ограничивает его волю, и попытался испытать собственные силы. Или Птенец, тайно замысливший переворот и остро нуждающийся в помощниках. Уличенному в создании анималистических вампиров полагалось столь суровое наказание, что в последние годы желающие появлялись все реже и реже, но, с другой стороны, поток молодых глупцов не иссякнет никогда. Как правило, звери – злые, упрямые и тупые – вырывались из-под контроля обратившего их и начинали жить своей жизнью, если подобный термин допустим по отношению к ходячим мертвецам. Нападая на людей, они не знали меры. Убивали направо и налево, а случайно выжившая жертва становилась таким же зверем и вливалась в стаю. Как только сведения о них распространялись достаточно широко, чтобы достигнуть слуха князя ближайшего города, объявлялась охота. Я почти всегда вызывался добровольцем, даже если приходилось лететь через полмира. Ну не мог я простить всему их племени той ночи после Грюнвальдской битвы…
– Пан Анджей, – Збышек осторожно коснулся моего рукава. – Пора к трапу.
Я тряхнул головой, вырываясь из власти воспоминаний. Что-то слишком много в последнее время я размышляю, возвращаюсь в прошлое, старюсь делать какие-то выводы из пройденного пути. Неужели старею?
Мы, вампиры, не изменяемся телом. И если меня обратили в возрасте двадцати семи лет, таким я останусь навечно. Никаких морщин, никакой седины, ни малейшего признака болезней, одолевающих людей на подходе к четвертому десятку их недолгого века. Но мы стареем душой. Поначалу, ощутив почти безграничные возможности, каждый из новообращенных стремится к удовлетворению всех желаний, которые не были доступны ему в человеческом теле. Богатство, власть, женщины… Причем в произвольной последовательности и неограниченных количествах. Кто-то отстраивает для себя роскошные замки, кто-то собирает редчайшие картины или предметы старины. Некоторые с головой погружаются в жизнь художников и поэтов – благо у людей она тоже ночная.
А потом наступает пресыщение. У кого раньше, у кого