– Эх, Батюшка-Царь! – покачал головой Авель. – Почто себе печаль предречь меня понуждаешь? Коротко будет царствование твое, и вижу я, грешный, лютый конец твой. На Софрония Иерусалимского от неверных слуг мученическую кончину приемлешь, в опочивальне своей удушен будешь злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. В Страстную Субботу погребут тебя.
Число лет твоих подобно счету букв изречения на фронтоне твоего замка, в коем воистину обетование и о Царственном Доме твоем: «Дому сему подобает твердыня Господня долготу дней».
– Точно так все и произошло, ровно столько годков Господь ему и отпустил, сколько буковок было в изречении том. Прямо «тютелька в тютельку» – заметил батюшка и продолжил читать.
– О сем ты прав, – изрек Император Павел Петрович.
– Девиз сей получил я в особом откровении, совместно с повелением воздвигнуть Собор во имя Святого Архистратига Михаила, где ныне воздвигнут Михайловский замок.
– Вождю небесных Воинств посвятил я и замок, и церковь.
– Зрю в нем преждевременную гробницу твою, Благоверный Государь. И резиденцией потомков твоих, как мыслишь, он не будет. О судьбе же Державы Российской было в молитве откровение мне о трех лютых игах: татарском, польском и грядущем еще – жидовском.
– Что? Святая Русь под игом жидовским? Не быть сему во веки! – гневно нахмурился Император Павел Петрович.
– Пустое болтаешь, черноризец…
– А где татары, Ваше Императорское Величество? Где поляки? Они-то были. И с игом жидовским то же будет. О том не печалься, батюшка-Царь – христоубийцы понесут свое…
– Что ждет преемника моего, Цесаревича Александра?
– Француз Москву при нем спалит, а он Париж у него заберет и Благословенным наречется. Но тяжек покажется ему венец царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвы и праведным будет в очах Божиих…
А кто наследует Императору Александру?
– Сын твой Николай…
– Как? У Александра не будет сына? Тогда Цесаревич Константин…
– Константин царствовать не восхочет, памятуя судьбу твою…
– Начало же царствования сына твоего Николая бунтом вольтерьянским зачнется, и сие будет семя злотворное, семя пагубное для России, кабы не благодать Божия, Россию покрывающая.
– Через сто лет после того оскудеет Дом Пресвятыя Богородицы, в мерзость запустения Держава Российская обратится.
– После сына моего Николая на Престоле российском кто будет?
– Внук твой, Александр Вторый, Царем-Освободителем преднареченный.
– Твой замысел исполнит – крестьян освободит, а потом турок побьет и славянам тоже свободу даст от ига неверного. Не простят жиды ему великих деяний, охоту на него