Юлий Цеарь
У него отсутствовало чувство страха, в минуты опасности не дрожали руки, не было тумана в голове. Напротив, он становился хладнокровным и расчетливым, это позволяло ему одерживать победы, ведь он смотрел на происходящее со стороны без страха, упрека и каких-либо эмоций.
При входе Цезаря в тот злополучный день 15 марта Сенат поднялся с места в знак уважения. Заговорщики же, возглавляемые Брутом, разделились на две части: одни стали позади кресла Цезаря, другие вышли ему навстречу.
Как всегда спокойный и уверенный Юлий сел в свое кресло из чистого золота. Заговорщики окружили его. Один из них схватил обеими руками тогу и начал стаскивать ее с шеи, это был знак к нападению. Далее последовал первый удар мечом в затылок, рана была неглубока. Цезарь, повернувшись, схватил и задержал меч.
Непосвященные в заговор сенаторы, пораженные страхом, не смели ни бежать, ни защищать Цезаря, ни даже кричать. Все заговорщики с обнаженными мечами окружили Цезаря. Куда бы он ни обращал взор, со всех сторон на него были направлены обнаженные кинжалы. Он, «подобно дикому зверю, окруженному ловцами, встречал удары мечей, направленные ему в лицо и в глаза, так как было условленно, что все заговорщики примут участие в убийстве и как бы вкусят жертвенной крови».
Отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Марка Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары. Брут нанес Цезарю удар в пах.
Он был поражен 23 ударами остро заточенных кинжалов, только при первом от неожиданности он испустил стон. Юлий Цезарь накинул на голову тогу, левой рукой распустив ее складки, чтобы пристойнее упасть мертвым и укрытым с головы до ног.
«И ты, Брут?»
Среди заговорщиков был его любимец, пламенные стихи которого Цезарь обожал и всячески поддерживал. Однако он не был на стороне Цезаря, поэт, писатель и философ Марк Юний Брут был среди нападавших. Ходили слухи, что это был его внебрачный сын, грех юности, который оказался на редкость талантливым. Правда, это если и случилось, то давным-давно, когда юному Цезарю было не больше семнадцати лет.
В момент нападения Цезарь, согласно историку Светонию, успел лишь воскликнуть ему по-гречески: «И ты, дитя мое?». Ранее Цезарь разговаривал и спрашивал его о планах на будущее и власть, но Марк Брут отказался, намереваясь заниматься поэзией и философией. Цезарь всецело доверял ему. Впервые знаменитая фраза «И ты, Брут?» прозвучала в трагедии Шекспира, в «Божественной комедии» Данте одним из трех предателей является Брут.
Матерью Марка Юния Брута была честолюбивая Сервилия, представительница знатного патрицианского рода Рима, она сумела оказать большое