После этого странного слова опять наступило молчание. Потом инженер умоляюще проговорил:
– Мить, я один не справлюсь.
– Я тут не игрок… Почему? Ты считаешься обработанным, а я – нет. Больше скажу. – Благоволин безмятежно улыбался. – Из соображений конспирации тебе следовало бы меня убрать, а?
– Не болтай!
– Почему же? Я посвящен в твои планы и, если меня обработают – завербуют, так сказать, – предупрежу. Потому я и знать не хочу, как ты намереваешься поступать. Кстати… радиолюбителя знакомого у тебя нет? Езжай-ка лучше к нему и связывайся с Москвой. А я…
В глазах Вячеслава Борисовича что-то мелькнуло, и он неопределенно повел плечами. А Степка совсем растерялся. Только что он сидел и с блаженным чувством спокойствия смотрел на спину Благоволина – она была как стена, она была могучая и надежная, – и вдруг эти слова: «Тебе следовало бы меня убрать»! Он ужаснулся. Вот почему Вячеслав Борисович заставляет его разыгрывать перед Митей «девочку Машу»… Вот почему молчит об инструкции, написанной в кабинете… Он с самого начала помнил, что Митю могут обработать и он предупредит пришельцев о Степкином специальном задании!
Степка отвернулся от всего этого и стал думать о своем. Эйч-бамб… где-то он слышал… Странное слово какое. Он смотрел в окно и не мог думать. Митя говорил:
– Я постараюсь подольше не попадаться.
– Может, пистолет?
– Тебе он нужней, Слава. Я по живому не выстрелю.
– Сейчас надо принципы в сторону.
– А! Мои принципы: хочу – выполняю, хочу – нет? Эх, Портняжка… Но ты не волнуйся уж так. У меня есть план.
– И прекрасно, – сказал Вячеслав Борисович. – Маша, поехали!
Степка не повернулся, он чувствовал – им еще надо поговорить. И правда, сейчас же Портнов спросил:
– Ну, какой план?
– Не секретный. Я теперь предупрежден, так-сяк проинформирован, немного представляю себе схему их воздействия на мозг и попытаюсь с ними потягаться.
– Что?!
– Мне кажется, – очень мягко пояснил Митя, – что мощный и информированный разум должен потягаться с подсаженным сознанием. Они оставляют нетронутыми некоторые высшие области мозга – я, правда, не специалист, – но центры речи, письма, вся память… Они лишь добавляют свою память.
– И волю, – сказал инженер. – Маша, оторвись от окна, наконец! А ты, Дмитрий, не вовремя ударяешься в науку. Двери сам им откроешь? Чтобы потягаться?!
– Я не тороплюсь стать подопытной собакой, – сказал Благоволин. – Не тороплюсь, но и не боюсь. И мне странно слышать, что ученый отождествляет научный эксперимент с предательством.
Опять один
Впоследствии Степка вспомнил эти споры и понял, что Портнов еще тогда все решил, но теперь Степка был совсем огорошен. Пусть будет так, пускай Благоволину и незачем ехать