О, блин! Лентяй с козлетоном тоже испугался, быстро ответил униженной скороговоркой:
– Иду-иду.
Хлоп. Бум. Рядом раздалось шарканье ног. Мимо меня медленно прошёл мужчина лет сорока, выглядевший, как старая шуба, побитая молью – серые волосы с проплешинами, лицо в оспинках, рыхлый нос. Зайдя за угол, мужик, несший в руках свечу, как на крестном ходе, начал бурчать себе под нос:
– Какие все умные!.. Все только командуют!.. А Сташек делай!.. Ищи приключений на свою задницу… – мужчина сплюнул, огрызнулся, – плутай тут по подземельям. А в лесу карета стоит!.. чья-то. А кто там? Кому какое дело? А коли – чужие?.. А Сташек будет крайний.
С логикой у мужика всё в порядке. В незнакомой карете может сидеть кто угодно. А! это же моя карета! Блин!.. И я припустила вслед за мужиком, который, бредя вниз по бесконечной лестнице, бухтел себе под нос, вываливая обиды. Будучи уверен, что его никто не слышит, Сташек говорил в полный голос, и я, куда уж тут деваться? слушала чужие стенания и жалобы.
Как я поняла, какой-то не очень дальновидный колдун взял Сташека на должность порученца по особо хитрым делам. Кому именно пришла такая дурь в голову, я не выяснила, но какая мне разница? Уже хватило того, что подслушивала чужие тайны. А тайны были – ого-го! Кто-то в этом дворце занимался неблаговидными делами, борясь за престол, причём не стеснялся в средствах, выбирая любые, лишь бы добиться своей цели. Да, увы, мерзавцы есть везде, даже в самой красивой сказке.
Подземный коридор оказался очень длинным, но это было объяснимо. Когда я вслед за Сташеком выбралась в лес, оказалось, что подручный какого-то волшебника под чужой каретой имел в виду как раз мою. Кучер, к счастью, не заметил, откуда я пришла, а я, сев в карету, подумала, что скажу Эмилии, если она увидит, что я вернулась без одной туфли, но с обручем на голове. Обменяла туфлю на обруч? Но когда я вернулась в дом феи, там никого не было. Эмилия куда-то укатила, не оставив записки, видимо, не рассчитывая, что я вернусь с бала так рано. Что ж, мне это на руку. Я переоделась, спрятала в рюкзак туфлю и обруч, надеясь, что фея не будет требовать возврата обуви. Переодевшись, спустилась вниз, в гостиную. Прошлась по комнате, разглядывая вещи, посмотрела на сервиз, спросила:
– Чаю дадите?
Посуда молчала, настороженно разглядывая. За всех ответил самовар:
– Воды принесёшь, дадим.
И где тут вода?
– На кухне, в ведре.
И схожу, мне не тяжело. Я пошла на кухню, следом скользнул заварочный чайник, потребовал высыпать спитой чай в поганую кадушку, помыть и засыпать новую. Ща, воды только налью. Налив воды в самовар, вернулась на кухню, занялась, было, заварочным чайником, но тот остановил, тихо заговорщицки сказав:
– Не верь Эмилии, она тебя привораживает.
Что?
– То! Ты думала, что сама по себе на бал захотела поехать? Это она тебя убедила, – уверенно