– Иди-ка сюда, – сказали ей.
И Татьяна увидела Бога-Отца. Сначала она оказалась перед момументальным возвышением, но хотя оно было выше уровня даже её глаз (виртуальных, имеется в виду), она почему-то не почувствовала никакого ущемления собственному чувству достоинства или же уничижения, как не чувствуешь его, стоя перед горной вершиной. Скорее – восхищение, восторг какой-то. Не понимая, где оказалась, Татьяна только открыла было рот спросить, зачем она здесь оказалась, что это за сооружение, как увидела Его, сидящего на Престоле. Подсознательно удивилась, что Он так разительно похож на образ, рисуемый в куполах церквей, но в этот же миг оказалась (не потеряв роста!) сидящей на Его колене, как ребёнок. И обнятой Им.
Всю жизнь себя считая великолепно владеющей словом, Татьяна, позже, поняла, что не найдёт, пожалуй, в своём, довольно обширном, словаре, эпитетов, могущих верно отразить состояние, которое испытывает душа в Господних объятиях. Блаженство? Облегчение? Любовь? Нега? Как описать чувство, когда сквозь тебя проходит волна благодатной любви, всё счищая, омывая, исцеляя, всё оживотворяя и ты вдруг чувствуешь себя любимым ребёнком, на которого в данный этот миг извергается любовь Отца…
Нет слов и красок у бедного земного человека, которым достойно можно бы передать это состояние. Все попытки сделать это будут напрасными, потому что ни при каких условиях, ни при каком стечении самых благоприятных земных обстоятельств подобное испытать невозможно.
Сколько раз, например, измученная до полного изнеможения Татьяна впадала в такую невыразимую тоску, что оставалось только одно желание: умереть. Кто, не приведи Господи, такое состояние знает, тот понимает, что оно обозначает как бы точку, поставленную на всём. После которой логичной кажется только смерть.
Но если человек, душа его, дух находится в Господних объятиях (или хотя бы – близко от Него), исчезают все желания, потому что возникает состояние такой всем совершенной наполненности, что никаких желаний просто уже вместить невозможно. А разве подобное состояние опишешь? Можно только пожелать всякому живому существу оказаться на собственном месте!
Зато Татьяна стала понимать святых отцов, которые жизнь клали на то, чтобы очистить душу и предстать пред Богом достойными Его объятий. И те из святых подвижников, кто оставил свои мысли для потомков, были воистину мудрыми людьми. Их вовсе не зря называют именно святыми. С этим определением Татьяна была согласна тем более, что прочтя некоторые их творения, многое поняла из того, что можно определить, как «око видит, да зуб не ймёт». Потому что некоторые мысли, каноны, изложенные самыми простыми словами, скрывали в себе столь глубокий смысл, что понять его самостоятельно Татьяна не могла долгие годы. Потому что писавшие эти простые слова святые отцы писали их, находясь на духовных высотах, Татьяна же барахталась в липкой паутине земного мудрования. Как однажды метко выразилась по одному такому поводу сама Татьяна: