Варухов тут же припомнил: дочь несколько раз при нем обмолвилась, что была в дискотеке «Тяжелый психоз» и что там ей очень понравилось. Но это было довольно-таки давно, он даже не мог вспомнить, когда. Любаша говорила с какой-то подружкой по телефону и выразила восторг в красноречивой простоте молодежного сленга:
– Это было круто, круче не бывает. Просто чума: башку срывает через первые десять минут, и уже не можешь остановиться!
Именно «уже не можешь остановиться» теперь всё больше и больше его настораживало.
«Нужно обязательно переговорить с ее лечащим врачом, этим хлыщом Мерзаевым. Неприятный тип, кстати. И вообще как-то, что ли, вплотную заняться воспитанием. Я ведь, как и многие родители, до сих пор особо не интересовался, чем, собственно, она живет. Зря. Я же отец. Нужно ведь не только накормить ребенка, дать ему достойное образование, помочь занять хорошее, почетное место в обществе… Подлинный смысл родителя – вырастить нравственно правильного, здорового человека. А я… Хотя Любаша соблюдала со мной негласно установившиеся правила игры. Она ласкова со мной и меня уважает. Всегда хорошо училась и хорошо себя вела. Никогда не одевалась вызывающе и не дружила с подозрительными типами, этими молодыми дегенератами. Они слушают с утра и до позднего вечера современную дрянь, которую почему-то называют музыкой, и никогда не вынимают бананов из ушей. А я… я всё равно почти ничего о ней не знаю. Чем, собственно, она живет, что ей нравится?
У меня, правда, хватало ума не навязывать ей свое мнение о чем-то. Хотя, если честно признаться, по большинству жизненных вопросов и проблем у меня вообще нет своего мнения…
Мы с ней разные. Мы не так много и часто общались. И вот теперь я даже не знаю, что, собственно, действительно волнует, заставляет жить мою малышку? Ведь не любовь же ко мне,