Если уж быть точным до конца, началось все еще в доперестроечные годы, когда молодой инженер Борис Иевлев впервые оказался на Птичьем рынке, располагавшемся неподалеку от станции метро «Таганская». Оказался – совершенно случайно, но быстро прикипел, «подсел» на «Птичку». С некоторых пор поездки в Большой Калитниковский стали для него обязательными, еженедельными.
Первой птицей, которую прикупил он на этом торжище, весьма примечательном во всех отношениях, стал желтый, как цыпленок, кенар. Пел – заслушаешься! Со временем Лав решил заняться разведением канареек. Пошли гнездышки, поилки, клетки, корма, грампластинки с записями голосов наиболее выдающихся канареечных певцов.
Надо заметить, что эти занятия, тесное общение с птицами, неожиданно и благотворно сказались на непростом, резком характере инженера.
Ибо, стал он как – то мягче, терпимее относиться к окружающей действительности. Постепенно улучшились непростые отношения Лава и с коллегами по НИИ, и, особенно, с девушками. Представительницы слабого пола, дотоле не часто баловавшие молодого инженера вниманием, неожиданно стали проявлять к завсегдатаю Большого Калитниковского переулка что – то вроде снисходительного интереса. Так, во всяком случае, казалось нашему герою.
В попытках понять, принять и освоить жизнь во всем ее невыразимом многообразии, прочел он как – то и о том, что у художника Пикассо было несколько творческих периодов: «голубой», «розовый», «зеленый»… Поразительно, но почти ту же «цветовую периодизацию» можно было с успехом применить и к жизни самого Лава!
«Желтый» (канареечный) период ее довольно быстро сменился «зелено – синим» (увлечение волнистыми попугайчиками).
Но и эта фаза развития довольно скоро исчерпав себя, завершилась. Австралийские питомцы почему – то никак не хотели говорить, как ни бился с ними птицелюб. Правда, поначалу нравилось ему то, что попугайчики беспрепятственно летают по квартире, находясь на вольном содержании. Ибо это, в представлении Лава, было одним из немногих, но – реальных шагов на пути к созданию вожделенной бесклеточной структуры, к воле.
Но вскоре любителю «говорящих» пернатых осточертело убирать за не слишком опрятными питомцами своими засохшие какашки их, а также разыскивать улетевших в форточки попугайчиков и переживать за птицу, когда та калечилась или гибла, врезаясь со всего маху в оконные стекла и зеркала…
Только после всего этого, после эры домашней птицы, началось подлинное увлечение Лава пернатыми именно в природе. Речь о «дикой» певчей птице.
Щегол «Шварценеггер»
Одной из первых «жертв» Лава на этом тернистом пути стал щегол – странноватый тип, окраской своей чем – то напоминавший американского коммандос из популярного кинобоевика. Терминатора,