– Неужели не соскучился по мне?
– Говорю же, не проснулся еще. Я в душ.
Освободившись от объятий жены, и заняв снова отстраненную позицию, он закрылся в душевой кабине. Полусонное состояние на самом деле не хотело уходить, в голове продолжали мелькать какие-то образы из снов, увиденные новые идеи для творчества и куча какой-то непонятной информации.
– Давно приехала? – спросил Айвэн, вернувшись из душа.
– Часа два уже. Ты крепко спал. Как твои труды?
– Вторую книгу еще одним тиражом издали.
– Ух ты.
– О продажах пока судить рано. Но сам факт греет.
– Да.
Тори уже разогрела завтрак и поставила на стол любимый мужем кофе с молоком. Сев поближе она осторожно положила свою руку на его ладонь, радуясь возвращению и тому, что будет с ним целый месяц. Хотел бы сказать Айвэн, что он тоже рад ее приезду. Но думалось почему-то о том, чем же занять супругу, о чем с ней теперь говорить. Какое-то не совсем комфортное ощущение чуждости человека. Правда он сам так и не мог понять, почему до сих пор не расстался с тем, с кем нет понимания. Как-то стерпелось что-ли. А ведь контакта, если задуматься не было изначально. С самого начала общения он частенько не знал о чем говорить с той, кто позже стал его законной супругой.
День обещал быть скучным.
Так и оказалось, как ожидал Айвэн. Все свелось к тому, что после завтрака последовала часовая прогулка по парку, катание на лодке по озеру, а потом полдня походов по магазинам в поисках очередного чрезвычайно важного «чего-нибудь». Это всегда бесило Айвэна. Ему всегда казалось, что за это время бесцельных блужданий можно сделать миллион важных дел. Но с другой стороны, может бесцельным это было лишь для него, а Тори ведь что-то искала во всех этих магазинах, значит, для нее это было важно. Такое понимание и осознание поведения супруги приходило к Айвэну лишь иногда. Он постоянно пытался ее учить чему-то.
– Тебе это действительно надо, – спросил он у жены, глядя на очередную непонятную вещь, не наделенную никаким функционалом.
Она в такие моменты так прекрасно умела надуть губки и сделать испуганные глазки, что он в итоге всегда не мог устоять перед этим. Все же сквозь панцирь безразличия иногда пробивались чувства, и он хотел сделать супруге что-то приятное. Так на домашних полках появлялись все новые и новые сувениры, а в шкафах одежда. Понимания от этого, правда, не прибавлялось ни грамма. А от этого было наиболее сложно, но приходилось мириться и верить, что где-то там дальше или позже все обязательно будет хорошо.
Только вот как будет выглядеть это «хорошо» никто не знал, да и где и когда оно наступит – тоже оставалось неизвестностью.
Так как-то и жили, она вроде бы как любила его, а он вроде как не совсем или не всегда это понимал, частенько стараясь сбежать от нее в работу. Тори постоянно на это обижалась, а он находил миллион отговорок, чтобы оправдаться перед самим собой.
Лера