Он сделал шаг к стойке ресепшен, и девушка-портье тут же вскинула на него огромные голубые глазищи, сверкнув дежурной улыбкой:
– Quoi monsieur souhaite?[7]
«Блин… французский… А я и по-английски-то не того…»
– Good evening, – спотыкаясь, выдавил он, надеясь, что здесь, далеко от родины Шекспира, его познания прокатят. – You speak in English?[8]
Девушка смешно сморщила прелестный носик:
– Yes… It is a little[9].
Произношение у нее было еще хуже, чем у Петрова. Этакая смесь французского с нижегородским…
– I have forgotten a key in number. The door was closed.[10]
– Moment…
Портье склонилась куда-то под стойку, наверное, зарылась в разговорник и через минуту сообщила, тщательно выговаривая слова и по-школярски подглядывая в текст:
– Inform me number of your room.[11]
– Number?..
– Number, – жалостливо взглянула на бедолагу француженка и добавила зачем-то по-французски: – Le numero de votre piece.[12]
«Намба, намба… – сердито подумал Саша. – Знал бы я еще этот «намба»!»
– Number.
Неизвестно, что бы предпринял экс-бизнесмен дальше, но его рот сам собой вдруг выговорил, залихватски, по-киношному грассируя:
– M’excusez, mademuaselle. La cle de numeros 120, s’il vous plaot!..[13]
– Увы, ничем не могу вам помочь, – развел руками клерк, отрываясь от бумаг. – Тот счет, номер которого вы назвали, закрыт еще в одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году. По истечении пятидесяти лет с момента открытия.
– Разве так можно, – спросил молодой, коротко стриженный человек с седым пятном на левом виске.
Если бы не безупречный французский незнакомца, банковский служащий принял бы его за албанца, поляка, а то и русского. Слишком много этой братии с замашками уличных грабителей наводнило в последние годы древнюю Лютецию. И никакие костюмы от модных кутюрье не могли скрыть их волчьего экстерьера…
Но этот был не таков. Несколько старомодные манеры, версальский выговор, барственные повадки… Отвести в сторону глаза – и можно поклясться, что в кресле, поигрывая фирменной ручкой с логотипом банка, вольготно раскинулся какой-нибудь старый аристократ из тех, что еще сохранились в провинции. Владелец старинного шато[14], помнящий еще бошей на улицах Парижа, а то и расцвет Третьей республики[15] …Отец мсье Дюбуа всегда преклонялся перед подобными субьектами.
– Увы, мсье. Таковы правила. Всех клиентов нашего банка знакомят с ними при заключении договора. И они не меняются уже сто тридцать восемь лет! – со сдержанной гордостью похвастался клерк.
– Очень жаль. И что, совсем ничего нельзя сделать?
– Увы… Но если вы желаете открыть счет в нашем банке…
– Вряд ли. Чересчур мал срок вклада.
Странный молодой человек покинул здание банка, сел в припаркованный неподалеку автомобиль и закурил. Со стороны казалось, что он надолго задумался. О, если бы тот