Эта мысль придала сил. Сквайр осмотрел реку. На графе была яркая пурпурная туника и черный бархатный плащ. Сначала ничего нельзя было разобрать в массе тел – живых и мертвых, затем Ральф увидел черного коня с заметным белым пятном над глазом, и сердце его подпрыгнуло. Виктори метался по воде и почему-то не плыл. Может, сломана нога, а то и не одна. Рядом – высокий человек в пурпурно-черном. Вот он – случай Ральфа.
Сквайр сбросил верхнюю одежду – только лишний груз – и, в одних подштанниках плюхнувшись обратно в реку, поплыл к графу. Ему приходилось с трудом продираться между мужчинами, женщинами, детьми. Многие отчаянно гребли навстречу и мешали. Фитцджеральд безжалостно бил их кулаками и наконец добрался до ослабевшего Виктори. На несколько мгновений конь замер, потом начал тонуть; но когда голова его ушла под воду, вновь забился.
– Ничего, малыш, ничего, – шепнул Ральф ему в ухо, хоть был уверен, что тот обречен.
Роланд лежал на спине с закрытыми глазами – или без сознания, или мертвый. Одна нога застряла в стремени – наверно, именно поэтому он и не утонул. Шапка пропала, затылок представлял собой кровавое месиво. После такого никто не выживет, подумал Ральф, но все-таки решил вытащить хозяина. Наверняка полагается награда и за тело, если это тело графа.
Он попытался освободить ногу Роланда из стремени, однако расплющенная железная дужка крепко зажала стопу. Ральф потянулся за ножом, но вспомнил, что тот привязан к поясу, который остался на берегу вместе с одеждой. Но у графа тоже имелось оружие. Сквайр на ощупь вытащил из ножен кинжал. Виктори дергался и мешал отрезать стремя. Всякий раз, как юноша хватался за него, гибнущая лошадь подавалась в сторону, и никак не удавалось поднести кинжал к ремню. Отпихивая коня, он даже порезал себе руку. Наконец Ральф уперся обеими ногами в мощный круп и перерезал ремень.
Теперь нужно вытащить неподвижное тело графа на берег. Фитцджеральд все-таки не очень хорошо плавал и уже задыхался от усталости. Кроме того, из-за сломанного носа мог дышать только ртом, куда все время заливалась речная вода. Оперевшись на бедняжку Виктори, постарался восстановить дыхание, но тело Ширинга, оставшееся без поддержки, начало уходить под воду, и Ральф понял, что его не удержать.
Правой рукой схватив Роланда за щиколотку, он погреб к берегу. Теперь, когда в распоряжении осталась всего одна рука, плыть стало намного сложнее. Сквайр не смотрел на Роланда: если голова графа погрузится в воду, он ничего не сможет сделать. Уже через несколько секунд пловец запыхался, руки и ноги болели.
Этому его не учили. Он был молодым, сильным, всю жизнь участвовал в охоте и турнирах, прекрасно владел мечом, мог оставаться в седле целый день, а вечером одержать победу в кулачном сражении. Но теперь ему понадобились