Маттеус глотнул из бутыли бренди и кивнул на своего товарища:
– Мой приятель знает первое правило в искусстве живописи.
– Какое? – спросил мальчик.
– Лестью можно добиться чего угодно.
– Неужели? – усмехнулся Ян.
– Главное, чтобы они вырядились в пух и прах, эти тщеславные простофили. – Маттеус показал на набросок с фигурой Софии. – Посмотри на эту женщину. Уверен, в жизни она уродина…
– Ничего подобного! – возразил Ян.
– А что, скажешь, красотка? – фыркнул его друг.
– Она действительно очень красива и…
Маттеус громко засмеялся:
– Скажи лучше, что просто хочешь забраться ей под юбку. – Он повернулся к мальчику: – Кстати, вот еще одно ремесло, которому может обучить тебя наш мастер.
– Прикуси-ка язык, – произнес Ян. – Он еще ребенок.
Маттеус раскурил трубку и выпустил клуб дыма.
– Дружище, ты потрясающий художник. Можешь научить этого паренька всему, что нужно. Кроме одного – как стать по-настоящему великим. – Он ткнул в Яна своей трубкой. – Да, ты отлично рисуешь и преуспеваешь во всем, за что берешься. Тебе все дается легко. – Маттеус поднял со стола кисть и обратился к подмастерью: – Знаешь, что это такое?
– Кисть, – ответил мальчик.
– Нет, средство для удаления краски.
– Выпей еще бренди, – посоветовал Ян.
– Наш друг Рембрандт – он бы меня понял. Чем больше он кладет на полотно краски, тем больше обнажает то, что скрывается за ней, – правду. Понимаешь?
Мальчик неуверенно кивнул.
– Страдания, гуманность… – Маттеус повернулся к Яну: – Но ты должен бы сильным, мой друг, и не бояться боли. Только через боль открывается красота мира. – Он встал и расцеловал Яна в обе щеки. – Я говорю это тебе потому, что сам на такое не способен. По сути дела, я трус, фигляр, развлекающий публику. И меняться уже поздно. – Он допил бокал, потрепал юнца по голове и вышел.
Мальчик взглянул на Яна:
– И вы не сердитесь, что он с вами так разговаривает?
– Сержусь? Конечно, нет. Он говорит так потому, что меня любит.
Однако Ян чувствовал себя задетым, даже уязвленным, но он притворился, будто все в порядке, и небрежно развалился на стуле. Задрав голову к потолку, Ян посмотрел на стропила, затянутые паутиной. Возле окна висела белая мешковатая простыня, которую он прибил к стене, чтобы ловить свет. Там стояла София, положив руку на оконную задвижку. Она открыла окно и глубоко вдохнула, наслаждаясь утренней прохладой. Эта воображаемая картина заставила его проникнуться нежностью к задвижке. София повернулась к нему, закрыла окно и улыбнулась.
– Принеси-ка мне листок бумаги, – пробормотал Ян.
– Вы хотите дать мне урок рисования? – спросил мальчик.
Художник покачал головой:
– Я хочу написать письмо.
11. Мария
Кухарка должна смотреть одним глазом в кастрюлю, а другим на кошку.
Мария