Кроха едва не вырвало, в голове зашумело, и он почувствовал, что кровь отливает от лица.
– Очень не люблю расстраивать своих гостей, но иногда приходится идти на непопулярные меры, – с улыбкой развел руками Джаба Иоселиани. – Я этого человека, можно сказать, из грязи вытащил, сделал своим заместителем по военным вопросам, а он… Сколько раз ему говорил: ты больше не на зоне, ты теперь борец за демократию. То есть порядочных людей больше грабить не надо, грабить можно только звиядистов…
– Так, может, он просто перепутал, – осторожно попытался возразить адъютант. И быстро добавил:
– Я хочу сказать, может, порядочного человека и борца за демократию принял за звиядиста…
– Ты что, хочешь сказать, что он меня принял за звиядиста?! – воскликнул Джаба. – Ладно, кончили с этим, пойди, сделай с покойным Георгием то, что нужно…
– А что нужно? – недоуменно спросил адъютант.
– Я что тебе сейчас должен объяснять, что с покойником делают?! Похороните с почестями, как настоящего бойца за свободу и демократию Грузин, чтоб семье обидно не было…
"Боже мой, – подумал Крох, – кажется, пятый раз за этот день я слышу слово "демократия". И, самое интересное, от кого слышу?!"
– Садись, батоно Давид, давно тебя в гости ждем, – произнес Джаба, как только закрылась дверь за его адъютантом. – Шашлык, правда, чуть-чуть остыл, но все равно хорош, а не понравится – новый сделаем…
И хотя после увиденного есть Кроху совсем не хотелось, он придвинул к себе шампур и благодарно кивнул за налитый Джабой бокал вина.
– Давно мечтал с вами познакомиться, батоно, – начал Крох. – Очень много о вас слышал и…
– Я тоже рад с тобой познакомиться, батоно Давид, – прервал его "профессор". – Тоже, как ты понимаешь, слышал о тебе, знаю, как ты помог Грузии год назад, но все-таки хотел бы услышать тебя самого, что ты за человек, чем занимаешься. Так что рассказывай, но про шашлык тоже не забывай, это из молодого барашка шашлык, нежней, чем девушка…
– Да что мне о себе рассказывать… Человек я маленький, занимаюсь разными делами по мелочам…
В этот момент он почувствовал, как железная рука Джабы сжала его запястье.
– А то, что ты с этим шакалом Гамсахурдиа нефтепровод решил строить, это тоже "мелочь"? Или ты, сучонок, думал, что мне об этом неизвестно?
Перед глазами Кроха мгновенно возникло изуродованное лицо покойника, которого вынесли из этого кабинета перед тем, как он переступил его порог. Язык его вдруг будто примерз к гортани, и, с трудом перебарывая мешавшее ему говорить мерзкое чувство липкого страха, он сказал те единственные слова, которые пришли ему в голову:
– Богом клянусь, батоно… Я – деловой человек, политикой не занимаюсь, переговоры веду с тем, у кого власть…
– Вот это правильно! – хватка ослабла,