– Не стану, – согласно кивнул он. – Я десять лет в опере, но главных партий не пел – из Мариинки солисты уходят только вперед ногами или после скандала с начальством, поэтому я понимал, что, пока мне по меньшей мере сорок не стукнет, ничего не изменится. И вот появляется Борис, мы снимаем один-единственный клип, и – о чудо! – мне предлагают петь Альмавиву в родном театре и Эскамильо – в Большом, и мне только тридцать пять! Неожиданно у меня появился выбор, а ведь есть еще Black’n’White, мой основной проект на сегодняшний день… Борис об этом предупреждал, говорил: сначала ты борешься с волнами, а потом, в какой-то момент, тебя уже просто несет течением вперед и вперед…
«Как, однако, поэтично!» – отметила про себя Рита, но вслух не произнесла ни слова, пораженная неожиданной откровенностью Вельяшева.
– Это же хорошо! – сказала она. – Перед вами открывается перспектива, которая многим и не снилась!
– Вы правы, – согласился певец. – Она и мне не снилась, пока я не познакомился с Борисом. Он не самый легкий в общении человек и порой чересчур давит на нас, но, с другой стороны, ему виднее – по крайней мере, никто до сих пор не сумел сделать для меня того, что сумел Мирский!
Выходя из зала, Рита столкнулась со Стасом.
– Я никогда не слышала, как ты поешь, – сказала она, дотрагиваясь до его руки. – Просто не представляла, как ты хорош!
– Видишь ли, это не совсем то, чем мне нравится заниматься, – покачал головой Бессонов.
– Жаль, что ты так считаешь! А вот Байрамов все твою «Роксолану» вспоминает…
– Почему?
– Ну он ведь хотел ее у тебя купить. Ты не знал?
– Откуда? Я продал ее первому, кто обратился, – мне тогда очень деньги были нужны.
– Послушай, а ты бы не отказался поработать с Игорем?
– С Байрамовым – шутишь? – Стас просиял. – Да хоть сейчас!
– Ты занят… – начала Рита, не уверенная, что стоило начинать разговор. Она не восприняла пари серьезно, но, с другой стороны, два таких талантливых парня, как Байрамов и Бессонов, работая вместе, могли бы создать нечто потрясающее, и кто она такая, чтобы мешать их сотрудничеству?
– Не так уж я и занят, – сказал Стас. – В течение следующих двух дней мы будем в Кронштадте – Борис решил клип сляпать на «Чайку». Потом вернемся, и я могу встретиться с твоим мужем. Что скажешь?
– Великолепно!
– Ты сейчас куда?
– На телевидение: надо разобраться, кто вытащил папашу Вельяшева из его норы на свет божий.
– Уверена, что надо?
– В смысле?
– Может, оставить все как есть? Покричат-покричат – и успокоятся.
– Ты бы промолчал?
– Я? Однозначно! Если тратить силы на таких людей, их не останется, чтобы продолжать жить.
Бессонов рассуждал так же, как Женька Фисуненко, но Рита не намерена была сидеть сложа руки: зло, в каком бы обличье оно ни проявлялось, должно быть наказано, и она собиралась воплотить